Александр Дюма - Графиня де Сен-Жеран

Судья в сопровождении врача и хирурга побывал на месте, но они не обнаружили ни камня, ни трупа. Искали и в других местах — поиски не дали результатов.

Обо всем известили вдову маршала Сен-Жерана — она предложила немедленно подать в уголовный суд жалобу на эту женщину. Ввиду отсутствия уголовного судьи дело принял к рассмотрению судья по делам гражданским.

На втором допросе Луиза Гуайар показала, что графиня и не рожала вовсе.

На третьем заявила, что графиня родила недоноска.

На четвертом — что графиня произвела на свет мальчика, которого Болье вынес из спальни в корзине.

На пятом допросе, когда ей уже предъявили обвинение, она настаивала на том, что показания о родах графини вырваны были у нее силой. Ни разу она не сказала ни единого слова ни о г-же де Буйе, ни о маркизе де Сен-Мексане.

Едва очутившись в тюрьме, Гуайар срочно посылает своего сына Гиймена сказать маркизе, что она арестована. Маркиза поняла угрозу и пришла в ужас: тут же она отправляет своего конюшего Ла Форестери к председателю суда, своему адвокату и смертельному врагу графа, чтобы посоветоваться с ним, как помочь повитухе и при этом не выдать себя с головой. Адвокат посоветовал добиться прекращения судебного дела и постановления суда о запрещении дальнейшего расследования. Маркиза не поскупилась, и постановление было получено. Но почти тотчас же оно стало ненужным, и запрещение было отменено.

Ла Форестери приказано было отправиться затем в Риом, где жили сестры Кине, и постараться с помощью денег купить их молчание. Старшая из сестер, оставляя службу у маркизы, дала ей пощечину, уверенная в том, что знание ужасной тайны оставит ее безнаказанной, и сказала, что она расскажет обо всем, если ей будет грозить виселица. Эти девицы поручили Ла Форестери передать маркизе, что умоляют вновь взять их на службу. Графиня же обещала им еще более выгодные условия, если они согласятся заговорить, они были даже допрошены от ее имени настоятелем капуцинов, но ничего не сказали. Маркиза вынуждена была снова взять их к себе. Она оставила у себя младшую, а старшую выдала замуж за Делиля, своего дворецкого.

Эти странные откровения поразили Ла Форестери, и дальнейшая служба у такой хозяйки показалась для него невозможной. Он решил оставить этот дом. Маркиза, рассчитывая его, предупредила: если он будет нескромен и расскажет хоть слово из того, что узнал от сестер Кине, она велит дворецкому Делилю заколоть его кинжалом.

Таким образом, она укрепила свою линию обороны и чувствовала себя в безопасности. Но случилось так, что некий Прюдан Бере, дворянин и паж маркиза де Сен-Мексана, который пользовался доверием своего господина и навещал его в тюремной камере в Консьержери, пролил свет на эти события. Его хозяин рассказал ему все подробности родов графини и похищения ребенка.

— Я удивляюсь вам, сударь, — ответил паж. — Вы отягощены таким множеством прискорбных дел, так почему бы вам не очистить свою совесть хоть в данном случае?

— Я рассчитываю, — пояснил маркиз, — вернуть ребенка отцу. Это приказ капуцина, которому я открыл на исповеди, что похитил незаметно для семьи внука маршала Франции и сына губернатора провинции.

Маркизу разрешалось под честное слово время от времени покидать тюрьму. Это обстоятельство пусть не удивляет читателей: всем известно, какие представления о чести хранили дворяне того времени, даже преступники. Пользуясь относительной свободой, маркиз повел своего пажа взглянуть на ребенка. Мальчику исполнилось уже семь лет, он был белокур и очень хорош собой.

Маркиз сказал пажу:

— Посмотрите хорошенько на этого ребенка и запомните его. Возможно, вам придется приносить мне вести о нем.

Тогда-то он и рассказал пажу, что этот ребенок — сын графа де Сен-Жерана.

Суд, до которого дошли эти слухи, счел, что имеет в руках решающие доказательства, но слухи эти распространились как раз в тот момент, когда возбуждение других судебных дел против маркиза лишило его надежды скрыться от правосудия. В Консьержери были спешно посланы полицейские, но тюремщики остановили их, заявив, что маркиз нездоров и сейчас у него священник, который причащает его. Полицейские настаивали на своем. Тюремщики подвели их к камере. Оттуда выбежал священник с криком, что нужно срочно найти людей, которым больной хочет открыть тайну, что он безнадежен, что отравился. Все вошли в камеру.

Господин де Сен-Мексан метался на тюремной кровати, вид у него был самый жалкий: он то рычал, как дикий зверь, то бормотал бессвязные слова: