Всеволод Соловьев - Изгнанник

Все было тихо в ее просторной и уютной спальне. Окно в сад было отворено, широкая, спущенная маркиза мешала солнцу проникать в комнату; но все же ясный летний день выглядывал из каждой щелки и наполнял всю спальню свежим, душистым запахом скошенной под окном травы.

Наташа еще прошлым летом позаботилась устройством своего гнездышка; каждая вещица здесь была, так сказать, проникнута ею. Старинная тяжелая мебель как бы терялась и изменяла свой характер среди различных грациозных безделушек, привезенных Наташей и расставленных всюду и с большим вкусом.

Но эта любимая молодой хозяйкой комната теперь, в солнечный день, в первый раз показалась ей унылой и пустой, почти противной.

И опять Наташа упала в кресло, и опять сидела неподвижно, с глазами, устремленными куда-то вперед, далеко за пределы спальни.

«Да что же это, наконец, со мною? — подумала она. — Как будто несчастье, как будто горе. Но ведь нет ни несчастья, ни горя! Отчего же, отчего, Боже мой, так мне тяжело? Или я больна?.. Вчера было сыро, может быть, я простудилась…»

Она с радостью даже остановилась было на этой мысли: но нет, она тут же сейчас и почувствовала, что не больна, не простудилась…

В это время в соседней комнате, в кабинете Сергея, отворилась дверь, послышались его шаги. Он и в этот день, как часто с ним случалось, рано выехал из дому и не возвращался к завтраку.

Наташа прислушалась: вот он бросил хлыст, вот он двинул стулом, раздается его протяжная, обычная зевота.

Она встрепенулась. «Скорей, скорей к нему!..»

Она почувствовала потребность быть к нему ближе, спрятаться под его защиту от того, что ее там мучило, что преследовало, что по пятам гналось за нею. Она сделала несколько быстрых шагов, приподняла портьеру и очутилась в кабинете.

Сергей, очевидно, утомленный верховой ездой и зноем, лежал на диване, вытянув свои длинные ноги, в пыльных сапогах, в расстегнутом жилете. Он обмахивался платком и то и дело вытирал им свой белый, влажный лоб. При виде входившей Наташи, он ей рассеянно улыбнулся и откинул голову на кожаную подушку дивана.

— Вот жара! — проговорил он. — В поле так и печет… совсем я замучил сегодня бедного Серого…

— Вольно же, неизвестно зачем, мучить и себя и лошадь! — сказала Наташа, подсаживаясь к мужу. — В полдень по полям! С тобой еще когда-нибудь солнечный удар сделается… Смотри, на что ты похож!

Она вынула из кармана свой маленький надушенный платок и вытерла им его лицо.

— Но где ты был? Что делал? Расскажи мне, по крайней мере, Сережа. Зачем это тебе так нужно было мучить Серого?

Она наклонилась, поцеловала его и прижалась к нему плечом.

В его лице что-то дрогнуло, он даже немного поморщился, как будто ему неприятна была близость хорошенькой, ласкающейся жены. Но это было только мгновение — он взглянул на нее, улыбнулся ей, хотел ее обнять — и вдруг опустил руку. Лицо его стало печально.

— Ах, Наташа, — проговорил он, — да не гляди ты так на меня, не гляди… ты меня мучаешь…

— Мучаю? Чем? — спросила она с изумлением.

— А тем, что я не стою, чтобы ты так на меня смотрела…

— Опять ты за старое!

Она засмеялась.

— Что это на тебя находит, в самом деле?.. И знаешь ли, ведь это унижение паче гордости!..

— Какое там унижение паче гордости! — досадливо выговорил он.

С ним положительно делалось что-то странное. Он начинал волноваться. Наконец спустил ноги с дивана, захватил обеими руками свою голову и сидел, уставив глаза в ковер. Наташа никогда не видела его таким странным, с таким выражением. Она почуяла, что это что-то неспроста.

— Сережа, — сказала она, — посмотри на меня!

Он поднял глаза и тотчас же опустил их.

— Что случилось? Что ты от меня скрываешь? Говори сейчас… Зачем ты хочешь пугать меня?..

— Я и скажу, — выговорил он, — это глупо… я не могу… брани, делай со мной, что хочешь… но лучше знай и прости меня…

Он путался — она не понимала.

— Что ты такое сделал?.. Что?

— Я глуп… я испорчен… я дрянной человек… Но я не хочу, не могу скрываться перед тобою… особенно, когда ты так смотришь… Ты знаешь Катеньку Недольсину?

(Это была молоденькая жена одного из их ближайших соседей. Она изредка посещала Горбатовых в Знаменском.)

— Так что же? — спросила Наташа, все еще ничего не понимая.

— Я… я… сегодня был на свиданье с нею… И как все это глупо вышло… как скучно… она такая дура…

Наташа широко раскрыла глаза.

— Да ты что же это… шутишь? — прошептала она.