Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

Лицо Марии судорожно исказилось принужденной улыбкой, и она ответила с той грозной веселостью, которая заканчивается бичующим гневом и иронией:

— Мы на очень плохом счету! Всем известно, что мы охотно танцуем и поем, что при французском дворе мы научились ценить сладкий язык придворной лести и что нам угоднее легкие нравы, чем формы строгого этикета. Отчаявшись как-нибудь иначе образумить меня, сестра Елизавета вошла в соглашение с моим строгим опекуном и братом Джэмсом, и плодом их мудрого совещания явилась мысль пойти навстречу моим вожделениям. Елизавета заходит в своем участии так далеко, что посылает ко мне самого красивого мужчину Лондона, своего фаворита. Милорд Лейстер готов снизойти до того, чтобы любить меня, тогда как лорд Мюррей будет приводить в исполнение приказы Елизаветы, касающиеся блага нашей родной страны. Таким образом, меня избавляют от всех забот, и на мою долю остаются только те радости, которые способен доставить своей милочке прекрасный граф Лейстер!… Но, к сожалению, у меня другой вкус, чем у сестры. Я не хочу, чтобы моим супругом стал отставной фаворит Елизаветы. Позовите лорда Дарнлея! Прикажите зажечь свечи и позвать музыкантов! Пусть меня проклинают за то, что мое сердце жаждет радостей жизни, но я по крайней мере хоть отведаю этих радостей. Отныне ворчливый Мюррей уже не будет больше пугать меня и никакие угрозы пуритан не омрачат нашу веселость, а если они осмелятся восстать — пусть застанут меня танцующей с розами радости в волосах и румянцем удовольствия на лице.

Через несколько часов все залы были залиты потоками света и раздавалась бальная музыка. Лейстер был тоже приглашен принять участие в королевском празднике.

— Теперь вы должны во что бы то ни стало завоевать сердца всех и каждого ловкой фразой, — шепнул ему Мюррей, — Вы искусны во французской обходительности, а грацию вашего танца прославляют решительно все. Королева, кажется, в хорошем расположении духа, а у женщины это обыкновенно означает то, что она уже наполовину побеждена.

Лейстер не заставил два раза напоминать себе об этом.

Он увидел, как королева говорила с лордом Дарнлеем и, казалось, шутливо поддразнивала его:

— Сегодня я не буду танцевать, я хочу только смотреть на танцующих и вручить победителю приз. А, — улыбнулась она, сделав вид, что только сейчас заметила Лейстера, — вот и милорд Дэдлей. Граф Леннокс, у вас опасный соперник! Милорд Лейстер, представляем вам милорда Дарнлея, графа Леннокса, нашего преданного кузена; вы увидите, что в Шотландии тоже имеются грациозные танцоры. Милорд, изберите себе даму среди присутствующих и встаньте в пару против нашего кузена, пусть это будет турниром грации, как это было в Версале.

— Я не решусь выйти на турнир с милордом Лейстером, — возразил Дарнлей, — хорошо, если мне удастся не очень отстать от него.

— Милорд Дарнлей, — ответил Дэдлей, — победителем может быть только тот, кого озаряет милость нашей государыни.

— Тем хуже для меня!… Известное дело, что кузены становятся лишними, когда являются женихи!

Взор Дэдлея засиял радостью, он истолковал слова Дарнлея так, что в присутствии Лейстера каждый другой жених должен отказаться от всякой надежды.

Дарнлей куда-то исчез, когда Лейстер повел Марию Сэйтон в бальный зал, и так как музыка еще не зазвучала, то у него было несколько минут, чтобы поболтать со своей дамой. Ему было очень важно приобрести как можно больше друзей среди приближенных королевы, и он не мог найти ничего умнее, чем начать разговор с Марией Сэйтон о своей дружбе с Сэрреем.

— Прекрасная леди, — сказал он, — надеюсь, что я не совсем незнаком вам, мы встречались с вами в Париже и еще раньше — в Инч-Магоме.

— Я хорошо помню об этом.

— Милорд Сэррей, провожавший меня в Эдинбург, много рассказывал мне о вашей преданности королеве в те печальные дни. Я очень завидовал, что ему удалось в то время дать королеве доказательства своей верности, ведь тогда я был просто орудием в его руках, его помощником.

— Королева не забыла никого из тех, кто ей был предан, — заметила Мария Сэйтон, — а я, в свою очередь, была очень рада, узнав, что вы воспользовались гостеприимством моего брата.

— Лорд Сэйтон был так любезен, что пригласил к себе моих друзей и меня, — сказал Лейстер, — я только очень жалею, что он лишил нас удовольствия познакомиться с вашей сестрой. Впрочем, мой друг Сэррей оказался в этом отношении счастливее меня.