Федор Зарин-Несвицкий - Тайна поповского сына

— У него русский не человек, — угрюмо отозвался Павлуша, — одни немцы только люди, Артемий Петрович…

— Кто таков Артемий Петрович? — спросил Астафьев.

— Да как же, батюшка, — произнес Павлуша, — уж-ли не знаешь? Кабинет-министр Артемий Петрович Волынский.

— Силу большую забрал при государыне, — пониженным голосом начал Павлуша, — герцог зело недоволен. А что делается в столице, страшно и вымолвить. Дня за себя не поручишься. Жив сегодня, а завтра поминай как звали, искалечат в Тайной канцелярии у Андрея Ивановича.

И голосом, полным ужаса, Павлуша рассказал про петербургскую жизнь. Весь город кишит шпионами. И днем, и ночью не прекращается страшная работа в Тайной канцелярии. В своей семье нельзя быть спокойным. Бирон платит большие деньги доносчикам, чтобы знать, что говорят о нем, не злоумышляют ли на него… И вот брат доносит на брата, сын, в чаянии наследства, на отца, жена на надоевшего мужа, соперник на соперника. Шпионы лезут в дружбу, пристают в кабаках-австериях, поят, нарочито бранят герцога, чтобы выведать чужие мысли, а потом крикнут: «Слово и дело» — и волокут к Андрею Ивановичу. Дошло до того, что боятся говорить друг с другом…

Многое раньше знали старики, но многое узнали только теперь…

— Гибнут сподвижники Великого Петра, — говорил Павлуша. — Где Долгорукие, Голицыны? Взят под крепкий караул любимец Петра Алексеевича, «перо его», Алексей Васильевич Макаров, отправлен в крепость Татищев… Немецкие начальники теснят русских солдат и офицеров… Житья не стало!.. — закончил свой длинный рассказ Павлуша. — Только один командир наш, брат этого самого герцога, заступа нам. Добрый и справедливый, да теперь в походе… А другие!..

Лицо его потемнело, с него совсем сбежала недавняя молодая радость. Он снова перенесся в тот круг ужаса и тьмы, из которого только что вырвался.

Ласково и печально смотрели на него глаза Настеньки.

«Вот он какой, — думала она, — совсем юноша, а за правду душу готов отдать…»

Слова Кузовина подтвердились. В ближайшие же дни воевода Терентий Терентьевич Бутузов самолично объезжал помещиков, везде показывая указ о взыскании подушных денег, так как настал уже последний назначенный срок.

Указ гласил: «Подушные деньги платить самим помещикам… в случае непривоза денег в срок полковники вместе с воеводами посылают в незаплатившие деревни „экзекуцию“ и прочее».

Уже было известно, что в некоторые деревни были посланы подобные «экзекуции». Домашний скот угонялся. Крестьян, старост и приказчиков, а в некоторых уездах и мелкопоместных помещиков, ставили на правеж. При малейшем сопротивлении деревни пускались «дымом по ветру»…

С Кочкарева взыскивали подушные за пятнадцать лет.

Крестьяне волновались. С раннего утра приходили они толпами к своему боярину, моля о защите. Но что мог сделать Кочкарев? Денег у него не было. Единственный источник его доходов были те же крестьяне, которые и вносили всегда сами за себя подушные. Как ни кинь — все клин. Кроме того, крестьяне знали, что недоимка на них только за три года, а тут на тебе — поди! Целых пятнадцать лет. Кочкарев видел, что и ему, и им грозит разорение, и боялся бунта.

Крестьяне угрюмо слушали его увещания и потом злобно говорили и ему, и между собою:

— Вестимо, где царице столько знать, как мужской пол? Будет веровать она да слушать, что бояре бают?

А те, кто кое-чего понаслышались, побывав в городе, добавляли:

— На все это государыню приводят иноземцы, понеже у них крестьян нет и жалеть им некого, хоть все пропади. Да что мы им? Чай, хуже собак почитают. Пропавшее наше государство!..

Слушали помещики такие речи, доносили о них и воеводе, и тяжелое чувство грядущей беды овладевало ими. Еще свежи были в этом поколении живые воспоминания о грозном атамане Степане Тимофеевиче.

Саратовский гарнизон все время был наготове.

Кочкарев собирал деньги. Он взял все, что у него было в наличности, продал серебро, продал в Саратов купцу Облеухову почти весь хлеб. Из мужиков, кто что имел, тащили ему: и денежки, и грошики, и алтыны, — и, собрав все, что было возможно, почти разорив себя, во всяком случае, нанеся своему благосостоянию такой удар, от которого можно было оправиться только годами, Кочкарев с ужасом увидел, что все эти деньги не дают и половины недоимок. Он свез их в город, а в городе и полковник, и комиссар, и приказные, и воеводы — все урвали не малую часть!

Полковник посулил, что не позволит-де своим солдатам забижать крестьян. Воевода посулил, что раньше двух недель не пустит полковника в Артемьевку, комиссар да приказные обещали за все при описи назначать хорошую цену.