Гавриил Кунгуров - Албазинская крепость

— Боюсь, не повредит ли здоровью посла ответный залп… Залп русских пушек подобен грому…

Вместо посла обиженно, но с достоинством и гордостью ответил Гудзу-эжень:

— Не страшен тигру писк пташки… Посол бывал в великих сражениях, покорил многих непокорных!..

В полдень другого дня, чтоб вызвать русских на ответные выстрелы, Гудзу-эжень приказал ударить из всех ста пушек.

Отвечать из пяти пушек-маломерок означало открыть слабость Нерчинского городка. Находчивый Федор Головин велел выкатить из погреба шесть бочек с порохом, отвезти за пригорок, закопать в землю и поджечь. Федор Головин, сам в прошлом искусный пушкарь, поучал подпальщиков сложить бочки в тесный ряд, закопать поглубже, фитили густо высмолить. Раздался оглушительный взрыв и покатился громом по окрестностям. В крепости посыпалась слюда из оконцев, упал амбар, развалилась баня, пошатнулся купол острожной часовенки и свалился крест.

Богдыханов посол и его свита от неожиданного удара повалилась с ног; зажав уши, посол скрылся в шатре Гудзу-эженя.

Пока вельможные гости не опамятовались от гула, подобного грому множества пушек, не распознали хитрости русских, Федор Головин немедля послал конника к послу богдыхана с грамотой. В ней писал:

«По обычаю русского могучего царя, надобно ответно стрелять трижды. Памятуя о здравии важного гостя, почитаю справедливым просить в этом его совета…»

Посол богдыхана за такую учтивость послал Федору Головину почетный подарок — перстень червонного золота и просил стрельбу прекратить.

На середине холма, между Нерчинским городком и станом гостей, русские поставили палатку для своего посла, а рядом воины Гудзу-эженя соорудили шатер для богдыханова посла. Дабы показать ему роскошь и богатство, русские устлали пол палатки дорогими коврами, столы покрыли вместо скатерти парчовым платом с бархатной оторочкой. Плат сняли с церковного алтаря. В углу поставили большую икону с сияющим золотым окладом, а возле — медные церковные подсвечники; их церковный служка начистил до зеркального блеска. Подсвечники уставили множеством восковых свечей. По бокам палатки развесили отборные шкурки лисиц, соболей, бобров, на столе поставили часы, затейливый письменный приклад из уральских самоцветов, положили толстые церковные книги в резной оправе. Над креслом посла скрестили знамена. У входа в палатку поставили две пушки-маломерки с ядрами, а возле них — двух казаков в золотых кафтанах, с бердышами в руках.

Посла богдыхана и его свиту роскошь палатки поразила. Оглядев убранство палатки, он шепнул стоящему рядом Гудзу-эженю: «Шатер этот подобен малой палате богдыхана».

На ковре лежали бархатные подушки для свиты богдыханова посла, самому же послу приготовлен был расписной рундук, а на нем — большая парчовая подушка, отороченная бархатом и шелком.

Федор Головин сидел за столом, за ним стояли дети боярские. Возле посла богдыхана по обе стороны стояли два высоких мужа с искусно налепленными длинными косами, в китайской одежде — то иезуиты-переводчики. Речь повел хозяин палатки Федор Головин:

— Именем великого государя русского и почитая их светлость, великого богдыхана, пусть вельможный посол и дорогой гость положат на стол грамоту. Возле той грамоты и я, посол русского царя, положу свою грамоту.

Послу богдыхана один из важных сановников отдал круглый бамбуковый футляр. Посол открыл футляр, вытащил красный лист с черными причудливыми узорами — иероглифами — и синим драконом на уголке листа.

Китайская свита, увидев богдыханов лист, пала на колени и отбила глубокие поклоны. Федору Головину подали ларчик. Он, не торопясь, вытащил из-за пазухи ключ, открыл ларчик, вынул грамоту и положил ее рядом с грамотой богдыхана.

Федор Гооловин начал осторожно:

— Потребно нам, послам, положить мир и спокойствие между рубежами…

Богдыханов посол сказал:

— Захватили русские по Шилке, Амуру, Зее земли богдыхана, их надобно вернуть. С тех мест уйти!..

Федор Головин усмехнулся:

— Хоть из городка, где принимаем тебя, посла богдыханова, не гоните… Иначе где бы шалаши стояли наши? Того не понимаю…

Посланец богдыхана обиделся. Федор Головин гордо оглядел шатер китайского посла и громко сказал:

— Славная крепость Албазин стоит, то примета добрая!

Услыхав об Албазине, богдыханов посол не сдержался, рассердился. Федору Головину враз открылись все хитрости и тайные помыслы богдыхана: желал он выгнать русских с Амура, сжечь Албазин.