Николай Андреев - За Русь святую!

Раздался стук в дверь каюты.

— Прошу, — бросил вице-адмирал.

Дверь не без скрипа отворилась, и на пороге возник молодой, лет тридцати, офицер, подполковник. Худощавый, в очках, он немного суетился, отдавая честь. Кто бы мог подумать, что это начальник штаба Морской дивизии: впечатление строевого офицера он совершенно не производил.

— Не до формальностей. Как обстоят дела в дивизии? — перешел сразу к делу вице-адмирал. Сейчас Колчаком овладело душевное волнение, производившее не самое благостное впечатление.

— Все хорошо. Некоторые низшие чины жалуются на плохое снабжение. Однако это не только в Морской дивизии, а повсюду. Справимся как-нибудь, — пожал плечами подполковник.

— Я знаю. Скажите, готовы ли солдаты в любой момент к исполнению операции? — Колчак смотрел прямо в глаза собеседнику.

— Частично, — уклончиво ответил подполковник. — Видите ли, Александр Васильевич… Солдаты, как вы знаете, у нас не самые лучшие. Поэтому я не думаю, что вся дивизия готова в любой момент погрузиться на корабли и отправиться воевать. Но приказу они подчинятся.

— Хорошо, — Колчак вздохнул. — Благодарю вас, можете быть свободны. Я как раз и хотел это услышать.

— Благодарю. — Подполковник так и не понял, к чему вообще было его вызывать. Но приказ есть приказ. — Честь имею.

Вице-адмирал, собственно, попросил некоторое время назад, чтобы кто-нибудь из штаба дивизии сообщил о состоянии и моральном духе солдат. Вот и послали Верховского — отдуваться. Правда, он практически не знал настоящего состояния дивизии, начальником штаба которой являлся. Однако подполковник привык бегать по начальству — потому и отправили, уже как-нибудь отведет внимание Колчака…

Александр Васильевич был настолько взволнован, что даже не заметил, как Верховский вышел из каюты. Все из-за письма, совсем недавно доставленного вице-адмиралу, совершенно не ожидавшему внимания со стороны Великого князя Кирилла Владимировича…

Колчак знал Кирилла по Порт-Артуру. Вспомнилось, какой эффект произвел взрыв «Петропавловска» и гибель адмирала Макарова, чудесное спасение третьего в ряду претендентов на российский престол… Александр Васильевич думал, что все это осталось в прошлом, лишь изредка напоминавшем о себе.

Однажды, например, встречи с Колчаком попросил сын Макарова, пришедший с проектом по обустройству флота. Стол вице-адмирала уже давно ломился от многочисленных проектов, записок, записочек, постоянно прибывавших тем или иным путем. Колчака это уже начало потихоньку раздражать. Поэтому сына героя Русско-японской войны один из офицеров загодя предупредил: «Как потянется Колчак к столу — убегай зигзагами! Иначе свинец умаешься выковыривать».

«Аудиенция» продолжалась считаные минуты. Едва Александр Васильевич потянулся к столу, чтобы достать какую-то бумагу, в надежде отвлечься от пафосного, наполненного романтикой «прожекта», как младший Макаров ретировался. А если честно, то попросту сбежал из кабинета, в двух-трех фразах попросив прощения за назойливость. Колчак в ответ на это лишь удивленно поднял брови, но задерживать молодого офицера не стал. Мало ли что заставило его так спешно откланяться. Лишь много позже вице-адмирал узнал про добрый «совет» юному Макарову.

Мысли Колчака меж тем вернулись к тексту письма, еще более неожиданному, чем адресант. Великий князь писал о создавшемся в Петрограде опасном положении, о том, что вскоре вспыхнет не просто восстание, но — революция. Вице-адмирал читал и перечитывал, читал и перечитывал последнюю страницу письма…

«…Я уверен, что она поколеблет страну и не даст нам шанса победоносно закончить войну с Врагом. Это нельзя остановить. Но это можно предотвратить. Его Императорское Величество не хочет никого слышать, кроме свитских. А те ничего не понимают ни в войне, ни в политике, лишь только — в неприкрытой лести.

Боюсь, настают смутные времена. Кровавые времена, и флот будет очень серьезно взволнован ими. Столица, я не сомневаюсь, окажется в руках восставших: в Петрограде нет и десятка достойных и умных людей, которые в силах остановить кровопролитие.

Поэтому я прошу Вас, господин вице-адмирал, удостовериться в боеготовности вверенного Вам флота. Сможете ли Вы в случае беспокойства и волнения в обеих столицах удержать матросов и офицеров в повиновении, отгородить Крым от внешнего мира на некоторый срок, необходимый, чтобы страсти улеглись?

И еще. Зная, что Вы не совсем поддерживаете сегодняшнее положение дел, готовы ли в самой сложной обстановке прислушиваться к моим словам? Я надеюсь, что смогу протолкнуть идею скорейшего начала Босфорской операции. Однако в будущей обстановке это будет весьма трудно сделать. Один я вряд ли справлюсь. И весь успех давным-давно задуманного Вами предприятия будет поставлен на ту же чашу весов, что и спасение России от революционной бури.