Борис Васильев: Александр Невский

– Чогдара, – негромко сказал он, ни к кому не обращаясь.

Один из двух телохранителей, неподвижно стоявших у входа, почтительно склонился и тут же вышел.

– Голямбек сделал возможное, а за невозможное не бранят, – сказал Субедей-багатур. – Каждый должен быть тем, кем должен быть.

Вошел молодой, ладно скроенный монгол. Низко поклонился у порога и лишь по мановению руки Су-бедей-багатура приблизился к боевым вождям. И замер в ожидании.

– Еще в Тавриде я повелел дать тебе трех русских купцов, чтобы они обучили тебя своему языку.

– Твое повеление исполнено, господин.

– Что ты узнал из бесед с русскими?

– Все трое оказались из северных княжеств. Из Новгорода, Владимира и Твери. Я знаю только то, что они мне поведали, господин.

– С кем они воюют?

– Между собой. Почти десять лет назад в одной из таких битв погибло около десяти тысяч воинов.

– Жаль, что они не воюют с половцами, а убивают друг друга.

– Я узнал, кто постоянно воюет с половцами, господин.

– Враг моего врага всегда может стать моим союзником. Ты это хотел сказать?

– Союзников определяет вождь, господин. Однако эти люди отлично знают половецкие степи, места кочевий и речные переправы.

– Что же это за народ?

– Их называют бродниками. Они живут на реке Дон, исповедуют веру во Христа и говорят на русском языке. Верховная власть принадлежит атаману, которого выбирает войсковое собрание. Круг, как они говорят. Сейчас ими правит атаман Плоскиня.

– Ты принес добрые известия.

Субедей– багатур надолго замолчал, и в юрте воцарилась тишина. Потом старый воин неторопливо наполнил собственную чашу кумысом и протянул ее молодому человеку. Чогдар благоговейно принял чашу двумя руками и с неторопливой торжественностью осушил ее до дна.

– Глупый человек исполняет повеление, непременно что-то при этом упустив, – сказал Субедей-багатур. – Умный исполняет его буквально и безошибочно. Но только мудрому дано расширить повеление во имя главной цели. Ты разумен, Чогдар. Ты поедешь к этим бродникам и убедишь их атамана не только дать нам самых опытных проводников, но и ударить половцам в спину по моему приказу. Такие услуги требуют жертв, а жертвы – оплаты. Оплатой будет наше покровительство, и ты, Чогдар, моим именем дашь атаману Плоскине в этом высокую клятву.

В Киеве узнали о вторжении задолго до того, как Субедей-багатур отдал Чогдару повеление ехать к бродникам. Еще зимой к князю Мстиславу Галицко-му примчался гонец от его тестя половецкого хана Котяна с известием, что воинственная татарская орда, перевалив Кавказский хребет, ворвалась в кубанские степи, где не только разогнала аланов и потрепала черкесов, но и разгромила зимовавшие там ко-ши половцев.

– На вас идут, князь! На Киев! Пощады не знают, и силы их огромны!

Известия эти Удалого не испугали, поскольку ему хорошо была знакома склонность половцев к сильным преувеличениям, но – насторожили. Появление новых кочевников на границах Руси неизбежно нарушало и без того шаткое равновесие между Киевом и землей Половецкой, а родственные узы – он был женат на дочери Котяна – обязывали помочь. Он не любил своего двоюродного брата Мстислава Киевского, но в данном случае без поддержки обойтись было невозможно, и он немедленно созвал на съезд владетельных князей. Князья откликнулись не столько из-за нашествия, сколько из соображений политических, поскольку почти все были связаны с половцами либо родственными узами, либо договорными обязательствами, да и ссориться с Котяном никто не хотел. Половецкие сабли не единожды участвовали в бесконечных удельных распрях, посильно помогая

«ровно нести Русь», давно утратившую не только веру в необходимость единения, но уже свыкшуюся с мыслью «если не я за себя, то кто же за меня?».

Потому– то и съезд для тех смутно-дробленых времен оказался весьма представительным, собрав сразу шестерых князей, из которых трое оказались тезками: Мстислав Удалой, Мстислав Киевский и Мстислав Черниговский, из-за чего его долгое время называли съездом «трех Мстиславов». А кроме них прибыли еще три удельных князя: Север-ский, Смоленский и Волынский. Однако число «6» оказалось неудачным, поскольку было четным, и высокие представители ловко использовали эту арифметику, лавируя так, чтобы в результате все время появлялось равенство «3+3», не давая тем самым большинства ни одной из сторон. Это был испытанный прием толчения воды в ступе, пока не лопнет терпение. Не без основания полагали, что такового менее всего у Мстислава Удалого, но как раз-то Удалому больше всех нужно было согласие, и он терпел. Терпел до тех пор, пока не заорал народ киевский на обледенелом Владимирском спуске, после чего с облегчением вздохнул и тайно перекрестил пупок.