Николай Лузан - Призрак Перл-Харбора. Тайная война

В связи с провалом явочной квартиры Доктора и его захватом японской контрразведкой, а также арестом Ли, мною принято решение в целях сохранения агентуры в штабе Квантунской армии и управлении жандармерии временно законсервировать работу с Саем, Леоном и Фридрихом. Ольшевский и Смирнов переведены на нелегальное положение».

Центр ответил через три дня. Его ответ был сух и лаконичен:

«Благодарю за работу. Примите все меры для сохранения агентуры. Обеспечьте вывод Ольшевского и Смирнова к границе. Окно для прохода нами будет обеспечено».

Жизнь постепенно возвращалась к Павлу. Это было просто чудом, что ему и Сергею Смирнову удалось вырваться из засады, организованной японской контрразведкой в доме Свидерских. Далеко отъехать им не дали. Выпущенные вдогонку пули пробили колеса, и машина, пропахав десяток метров по мостовой, вылетела на тротуар и врезалась в фонарный столб. Сергей подхватил Павла под мышки и затащил в подворотню. Запоздалый залп просыпался на их головы кирпичной крошкой. Последнее, что осталось в меркнущем сознании Павла, — кромешная темнота сарая на задворках заброшенного строительного склада.

Уложив его на доски, Сергей приготовился отстреливаться, но погоня потеряла след; звуки выстрелов удалялись в сторону речного порта. Воспользовавшись передышкой, он перевязал Павлу рану. Остаток ночи и весь день им пришлось отсиживаться на складе. С наступлением темноты Сергей взвалил на плечи Павла и потащился к бедняцким кварталам. Рабочая слобода темными глазницами подслеповатых окон равнодушно смотрела на них. Сергей решительно постучался в дверь первого попавшегося на пути дома.

В окне вспыхнул свет керосиновой лампы. В сенцах прошлепали босыми ногами, затем лязгнул засов, и дверь приоткрылась. Смирнов, отодвинув в сторону остолбеневшего хозяина, прошел в комнату и опустил Павла на кушетку. Хозяйка в ужасе всплеснула руками и, охнув, осела на лавку. Из-за полога, отгораживавшего угол комнаты, донесся испуганный шепот, и в полумраке блеснули три пары любопытных ребячьих глаз.

Первым пришел в себя хозяин, метнулся на кухню и вернулся со жбаном воды. Жена притащила чистые тряпки. Сергей без сил опустился на лавку и остановившимся взглядом наблюдал за тем, как они промывали и перевязывали рану Павла. Ему становилось все хуже. От большой потери крови лицо побледнело, а на губах набухала и пузырилась сукровица.

— Совсем плохой. Надо звать врача, — мрачно произнес хозяин.

— Саша!.. А мы?.. Дети? Ты подумал? — взмолилась жена.

— Пока думать будем, он помрет. Пойду за Константинычем.

— А это кто? — насторожился Смирнов.

— Не бойся, свой. Доктор, — успокоил хозяин и, нахлобучив шапку, выскочил на улицу.

Отсутствовал он недолго. Опасения Сергея были напрасны. Доктор не стал задавать лишних вопросов, а сразу занялся Павлом. Как выяснилось, пуля прошла между ребер и застряла под правой лопаткой. Было удивительно, как с таким ранением он смог столько времени продержаться на ногах. Операция окончательно измотала его, он потерял сознание и в себя пришел только перед рассветом. Оставив Павла на попечение Семиных, Сергей отправился в город, чтобы выяснить обстановку.

Вернулся он поздним вечером мрачный, как туча. Новости были хуже некуда. Японская контрразведка арестовала Ли и семью Свидерских, в перестрелке погиб Гордеев. Судьба еще троих подпольщиков из железнодорожных мастерских оставалась неизвестной. О самом Дервише ходили противоречивые слухи. Одни говорили, что он был убит, другие — жив и ушел в глубокое подполье. Леон, один из немногих, кто избежал зачистки контрразведки, тоже не прояснил ситуации — среди убитых тело резидента не обнаружили, но и на связь он не выходил.

Резидентура была парализована. Те, кто уцелел, вынуждены были на время затаиться. Павлу в его положении ничего другого не оставалось, как отлеживаться в семье Семиных и набираться сил. После Рождества он пошел на поправку. К концу января встал на ноги и готов был уже включиться в работу. Новый резидент, Консул, настоял на том, чтобы он перебрался из Харбина в тихий Фуцзинь. Там, на затерявшейся в лесах заимке, Павел долечивался перед тем, как уйти через «окно» на границе в Советский Союз. Сергей Смирнов уже находился там.

К середине февраля, когда морозы ослабли, Павел с проводником Ху тронулся в путь. Четверо суток, в основном ночью, обходя стороной крупные поселки и разъезды, они пробирались к границе. На пятый день у зимника через Сунгари их задержал полицейский патруль. Но все обошлось — часы Павла, приглянувшиеся начальнику патруля, отвели опасность. Весь дальнейший путь к границе они шли только лесом, на рассвете были у Амура и весь день провели в перелеске, выявляя расположение пограничных постов и изучая маршрут перехода границы.