Кристиан Жак - Битва при Кадеше

— Твой лев хорошенько над ним поработал.

Лицо раненого было покрыто потом, кровь текла из ноздрей, затылок размозжен. Сетау пощупал пульс и послушал удары сердца, столь слабые, что не оставалось никакого сомнения в том, что житель пустыни умирал.

— Он может говорить? — спросил царь.

— Челюсти сведены судорогой. Но один шанс, возможно, еще есть.

Сетау удалось вложить в рот умирающего обернутую материей деревянную трубочку и влить туда жидкость, приготовленную на основе корневища кипариса.

— Это должно успокоить боль. Если у него крепкое здоровье, он проживет еще несколько часов.

Житель пустыни увидел Фараона. Испуганный, он попытался приподняться, раздавив деревянную трубку зубами. Он задергался, как птица с перебитым крылом, пытающаяся взлететь.

— Спокойней, мой друг, — посоветовал Сетау.

— Я буду за тобой ухаживать.

— Рамзес…

— Это действительно Фараон Египта, который хочет с тобой говорить.

Взгляд бедуина остановился на синей короне Фараона.

— Ты прибыл из Синая? — спросил Рамзес.

— Да, это моя родина…

— Почему ты сражался на стороне сирийцев?

— Золото… Они пообещали мне золото…

— Ты встречал хеттов?

— Они оставили нам план сражения и ушли.

— С тобой были и другие бедуины?

— Они все бежали.

— Ты не встречал еврея по имени Моисей?

— Моисей…

Рамзес описал своего друга.

— Нет, я его не знаю.

— Ты слышал что-нибудь о нем?

— Нет, не думаю…

— Сколько человек внутри крепости?

— Я… я не знаю.

— Не лги.

С неожиданным проворством раненый выхватил свой кинжал, вскочил и попытался убить Фараона. Одним коротким ударом по руке Сетау обезоружил нападавшего.

Усилие бедуина было слишком резким. Лицо его перекосилось от боли, тело выгнулось дугой, и он упал замертво.

— Сирийцы пытались объединиться с бедуинами, — заметил Сетау. — Какая глупость! Никогда эти народы не найдут общего языка.

Сетау вернулся к раненым египетским воинам, уже находившимся под опекой Лотос. Мертвые были завернуты в циновки и погружены на колесницы. Обоз, охраняемый воинами, отправится в Египет, где несчастные пройдут обряд воскрешения.

Рамзес погладил своих лошадей и льва, чье глухое рычание походило на мурлыканье кота. Многие воины собрались вокруг властителя и подняли свое оружие к небу. Таким образом они приветствовали того, кто с ловкостью опытного воина привел их к победе.

Военачальники, поспешив поздравить Рамзеса, еле смогли пробраться к нему.

— Вы заметили отряды сирийцев в соседних лесах?

— Нет, Ваше Величество. Разбивать лагерь?

— Есть занятие поважнее: взять Мегиддо.

Амени провел ночь в своем кабинете. Он хотел сделать часть своей завтрашней работы и таким образом выиграть несколько часов, чтобы заняться делом Серраманна. Когда болела спина, доставляя ему невыносимое страдание, он брал в руки палочку для письма, выточенную из позолоченного дерева в форме колонны, увенчанной лилией — эту чудесную вещь ему подарил Рамзес при назначении на должность своего личного писца — и вскоре силы возвращались к нему.

С юности Амени и Рамзеса связывали невидимые нити. Амени интуитивно чувствовал, когда сыну Сети что-то угрожало. Много раз он видел, что смертельная опасность подстерегала царя и что только магия помогала ему избежать несчастья. Если разрушится эта защитная стена, возведенная божественными силами вокруг Рамзеса, не приведет ли неустрашимость Рамзеса к гибели?

А что, если Серраманна был одним из камней в этой стене? Амени тогда совершил серьезную ошибку, помешав воину охранять Фараона. Обоснованы ли эти угрызения?

Обвинение опиралось на свидетельские показания Ненофар, любовницы Серраманна. Амени приказал привести ее, чтобы допросить более подробно. Если эта девушка солгала, он заставит ее сказать правду.

В семь часов ответственный за расследование — уравновешенный пятидесятилетний мужчина — вошел в кабинет личного писца Рамзеса.

— Ненофар не придет, — объявил он.

— Она отказалась следовать за вами?

— Дома никого не оказалось.

— Она действительно жила в указанном месте?

— По свидетельству соседей — да, но она несколько дней назад уехала.