Кристиан Жак - Битва при Кадеше

Аша скривился от боли.

— Вот прекрасный предлог, чтобы не участвовать в приступе крепости, — пошутил Сетау.

— Ты предпочел бы, чтобы выстрел был поточнее?

— Прекрати говорить глупости и отдыхай. Если какой-нибудь хетт попадет нам в руки, то понадобится твой талант переводчика.

Сетау вышел из большого шатра, служившего для размещения раненых, и где только что была оказана медицинская помощь, и поспешил к Рамзесу, чтобы сообщить ему плохие новости.

В сопровождении своего льва Рамзес обошел вокруг крепости, окидывая взглядом эту груду камней, возвышающуюся над равниной. Символ мира и безопасности, крепость превратилась в воплощение угрозы, которую необходимо уничтожить.

С высоты крепостных стен ханаанские часовые наблюдали за Фараоном.

Ни криков, ни брани. Существовала надежда, что египетская армия откажется от взятия крепости и разделится на отряды, исследуя область Ханаана, прежде чем предпринять определенные действия. В этом случае засады, предусмотренные хеттскими наставниками, вынудят войска Рамзеса отступить.

Сетау, уверенный в раскрытии замысла противника, спрашивал себя, не лучше ли будет сначала рассмотреть ситуацию в целом, прежде чем атаковать хорошо защищенную крепость, ведь это может повлечь за собой многочисленные потери.

Военачальники, обсудив этот вопрос, собирались предложить Рамзесу оставить отряд, чтобы не позволять осажденным выходить за пределы крепости. Большая же часть армии должна будет продолжать продвижение к северу, чтобы получить представление о размахе восстания.

Рамзес казался полностью погруженным в размышления, поэтому никто не решался заговорить с ним. Наконец, он потрепал по гриве льва, сидевшего неподвижно. Человек и хищник представляли собой прекрасный союз. Исходившая от них сила заставляла всех, кто к ним приближался, чувствовать себя неловко.

Самый старый из военачальников, служивший в Сирии под командованием Сети, рискнул отвлечь правителя.

— Ваше Величество… Могу ли я поговорить с вами?

— Слушаю тебя.

— Мы долго спорили между собой и нам кажется, что нужно выяснить размах восстания. Из-за лживых донесений мы не знаем настоящего положения дел.

— Что вы предлагаете?

— Не пытаться сейчас взять крепость, а пройтись по всей территории Ханаана. Тогда мы будем действовать сознательно, со всеми на то основаниями.

— Что ж, это интересная перспектива.

Старый военачальник с облегчением вздохнул.

Значит, Рамзес не был против изменений и следовал логике.

— Должен ли я созвать военный совет, Ваше Величество, чтобы огласить ваши приказания?

— В этом нет необходимости, — ответил Рамзес, — все мои приказания в нескольких словах мы немедленно атакуем эту крепость.

Из своего лука, сделанного из дерева акации, с которым он один умел справляться, Рамзес выпустил первую стрелу. Чтобы натянуть тетиву, сделанную из жилы быка, нужна была сила, достойная сына Сета.

Когда ханаанские часовые увидели царя Египта, приготовившегося стрелять за триста метров от крепости, они засмеялись. Они видели в этом лишь символический жест, направленный на приободрение армии.

Тростниковая стрела с наконечником из дерева твердых пород, покрытого бронзой, с зубцами вместо оперения описала полукруг в прозрачном небе и вонзилась в грудь первого часового. Изумленный, он смотрел, как кровь хлещет из раны, и упал вниз головой. Второй часовой почувствовал сильный удар в середину лба, пошатнулся и последовал за своим собратом. Третий, обезумев от страха, успел позвать на помощь, но, отвернувшись, получил удар в спину и рухнул во двор крепости.

Восставшие попытались стрелять из бойниц, расположенных вдоль стен. Но египтяне, превосходившие их по численности, первыми предельно точными выстрелами убили половину вражеских лучников.

Оставшихся постигла та же участь. Когда осталось слишком мало воинов, чтобы хорошо защищать подступы к крепости, Рамзес приказал египтянам выдвинуться вперед с лестницами. Огромный нубийский лев наблюдал за происходящим с величайшим спокойствием.

Приставив лестницы к стенам, воины начали взбираться наверх. Понимая, что нелепо было бы ждать пощады от египтян, ханаанцы сражались из последних сил. Они бросали камни с высоты крепостных стен и сумели опрокинуть одну лестницу. Многие наступающие покалечились, упав на землю. Но лучники Фараона не переставали истреблять восставших.