Н. Северин - Перед разгромом

С большим волнением ждал аббатик, чтобы прелат прервал молчание, начинавшее раздражать его, но тот не торопился и, углубившись в думы, довольно долго осторожно снимал ножом пушистую нежную кожицу с персика, прежде чем взглянуть на своего посетителя и спросить у него с иронической улыбкой:

— Что скажете нового мне сегодня, аббат?

— Нового много. Вчера приезжала к нам княгиня Любомирская, а сегодня пожаловала княгиня Изабелла. Наша пани еще не торопится отдавать им визит и сказывается больной, чтобы не встречаться с этими дамами из патриотического лагеря в свете, но наш граф ездил вчера к краковскому кастеляну, у которого виделся с его всевелебностью.

— Епископом Солтыком? — подсказал прелат с усмешкой хорошо осведомленного человека. — Пора, пора киевскому воеводе примкнуть к истинным сынам родины, он слишком медлил до сих пор. Но все это — одни только слова; и, пока он не докажет на деле своего желания правому делу, сынам церкви рассчитывать на него нельзя. Разумеется, порывать связи с врагами отечества ему не следует. Но какая великая польза вышла бы для дела, если б он сумел воспользоваться своими сношениями с русскими, как ими пользуются другие! Вы, кажется, не считаете его способным на такую мудрую политику? — прибавил он, не спуская с собеседника испытующего взгляда. — И вы, может быть, правы. Что же касается пани Анны…

— Извините, если я позволю прервать вашу всевелебность, но не могу не заметить, что, пока при ней Розальская, вмешательство нашей пани в дело ничего, кроме вреда, не принесет ему. Я уже имел честь довести до сведения вашей всевелебности, как мне удалось подкараулить свидание влюбленных за костелом в еврейском- квартале, и вы запретили мне тогда довести это открытие до нашей пани.

— А разве они нашли способ видеться в другом месте?

От волнения и негодования аббатик вспыхнул. Этот вопрос, по-видимому, коснулся очень живого места в его сердце.

— Видятся, ваша всевелебность! Я в этом убежден так же, как в том, что жив, дышу и имею счастье беседовать с вашей всевелебностью! Но где, как и благодаря кому — до сих пор не могу узнать, и это приводит меня в величайшее сокрушение! — прибавил он с тяжелым вздохом.

— Куда же делось ваше влияние на эту особу? — спросил прелат после небольшого молчания. — Вы были так уверены, что овладели ее душою!

— В москале сидит черт! Бороться с ним невозможно. С первой же встречи с этим проклятым схизматиком на балу у короля несчастная опять подпала под его власть, стала меня избегать, когда я начал представлять ей опасность ее поведения, стращать ее вечными муками.

— Я уже говорил вам, что про адские муки и райские утехи с влюбленными разговаривать не стоит: их глаза не видят и уши не слышат, они ищут рая на земле и находят его в свиданиях друг с другом. Ужаснее же разлуки они ничего не могут себе представить. Нет, нет, адскими муками их не напугать, — прибавил прелат убежденным тоном опытного человека.

— О как вы правы! — воскликнул аббатик. — На все мои увещевания она заявила, что не желает слушать меня и чтобы я оставил ее в покое. Она сама начала грозить мне. Чем же? Тем, что переедет в свой дом, если я не перестану приставать к вам. Вот что сделал из нее проклятый москаль! Повторяю, в нем сидит черт!

— Надо этого черта изгнать, сын мой, — с прежней усмешкой заметил прелат. — То подозрение, о котором ты писал мне из Тульчина, не подтвердилось?

— Клянусь вашей всевелебности, что он — преступник! Его жена не могла умереть естественной смертью.

— Все мы преступны перед Богом и перед святою церковью, сын мой, — вздохнул прелат.

— Он и перед человеческими законами — преступник! Со временем это откроется.

— Если этому времени суждено наступить нескоро, то пусть оно лучше никогда не наступает. Все хорошо в свое время, а когда смута в стране уляжется, нам, может быть, окажется выгоднее иметь в Аратове друга, чем врага. Когда он будет женат на польке с сильными связями и крупным состоянием, через него многого можно будет достигнуть.

— О ваша всевелебность! И видно, что вы никогда не видели этого человека и не говорили с ним!

— Почему ты так думаешь? Я видел его, и его наружность показалась мне крайне интересной. Я знаю в Риме одного из приближенных к святому отцу, похожего на этого москаля, как родной брат. На женщин он не может не производить сильного впечатления. Правда, я не разговаривал с ним, а только слушал его, но этого мне было достаточно, чтобы убедиться, что неплохо было бы привлечь его на нашу сторону в случае надобности. Впрочем, как все русские, он скоро исчерпывается. Это — их общая черта, для нас весьма выгодная. Им всегда хочется, чтобы никто не заблуждался насчет их мыслей и намерений. Они сохранили эту особенность от своих предков-славян, у которых было нелепое правило даже и в бой не вступать, иначе как предупредивши врагов о нападении. «Идем на вас!» — этим бессмысленным возгласом они давали оружие против себя. Таковы были и поляки в былое время и такими остались бы до сих пор, если б их не коснулась наша культура.