Виктор Поротников - 1612. Минин и Пожарский

— Не печалься, брат, — ободряюще произнес Иван Шуйский. — Вот разобьем поляков и Лжедмитрия с помощью татар, соберем новое надежное войско, тогда и черный люд в Москве притихнет, и бояре строптивые прикусят язык. Тогда и Филарета можно будет смело на плаху тащить.

Долго обсуждали братья Шуйские, кому из бояр и воевод можно было бы поручить охрану даров, предназначенных для крымского хана. Эта миссия требовала безусловной верности присяге, мужества и хладнокровия. Храбрецов в окружении Василия Шуйского хватало, беда была в том, что ни на кого из них нельзя было положиться. Трон под Василием Шуйским вовсю шатался, особенно это стало ощущаться после поражения русского войска в Клушинской битве. Среди бояр зрел заговор, о чем Василию Шуйскому доносили его тайные соглядатаи. Шуйского пока спасало то, что заговорщики увязли в спорах между собой, они никак не могли договориться, кого поставить царем: Федора Мстиславского или Василия Голицына. К тому же в Москве недавно объявился Филарет, который тоже предъявил свои права на трон.

Перебрав более двадцати имен и не отыскав среди них ни одного надежного человека, братья Шуйские приуныли.

И тут подал голос царский секретарь Лука Завьялов, что-то писавший, сидя за небольшим столом у окна.

— Государь, помнится, у тебя был на примете дельный воевода, коего ты еще зимой назначил наместником в Зарайск, — сказал дьяк, оторвавшись от своей работы. — Зовут этого воеводу Дмитрием Пожарским. Он из рода князей Стародубских.

— А ведь верно! Про князя Пожарского я совсем забыл! — Василий Шуйский хлопнул себя ладонью по лбу. — В прошлую осень князь Пожарский справился с труднейшим моим поручением, наголову разбив на Владимирской дороге разбойное войско атамана Салькова. После того боя в отряде Салькова осталось всего тридцать человек, с коими этот негодяй пришел ко мне с повинной.

— За эту победу князю Пожарскому тобою, государь, было пожаловано поместье под Суздалем на берегу реки Ландех с двадцатью деревнями, семью починками и двенадцатью пустошами, — напомнил Шуйскому секретарь, роясь в бумагах. — Я сам писал эту жалованную грамоту, копия которой хранится в нашем архиве. Вот она, эта копия. — Дьяк с шелестом развернул узкий бумажный свиток. Он вопросительно посмотрел на Василия Шуйского: — Зачитать, царь-батюшка?

Василий Шуйский молча кивнул. Оба его брата с любопытством переглянулись.

Лука Завьялов слегка прокашлялся и стал читать вслух:

— «Князь Дмитрий Михайлович Пожарский, будучи на Москве в осаде против врагов стоял крепко и мужественно, и к царю Василию Шуйскому и ко Московскому государству многую службу и дородство показал, голод и всякую осадную нужду терпел долгое время, а на воровскую прелесть и смуту не покусился, стоял в твердости разума своего крепко и неколебимо без всякой шатости. За это государь Московский и всея Руси Василий Шуйский жалует князя Дмитрия Пожарского тремястами десятин пахотной земли и пятьюстами десятин лугов и сенокосов…»

— Довольно, Лука, — прервал секретаря Василий Шуйский. — Разыщи-ка мне князя Пожарского, да побыстрее. Насколько я помню, его мать и сестра имеют подворья где-то в Белом городе. Князь Пожарский наверняка их часто навещает. Может, и ныне он в Москве пребывает, а нет, так нужно послать гонца за ним в Зарайск.

Обширный квартал Москвы за рекой Неглинкой, обнесенный крепостной стеной из белого камня, издавна назывался Белым городом. Там проживали купцы, ростовщики и дворяне.

Секретарь встал из-за стола, отвесил поклон Василию Шуйскому и тотчас удалился.

Едва Лука Завьялов скрылся за дверью, как Дмитрий Шуйский стал допытываться у своих братьев, кто такой этот князь Пожарский? Почему он не слыхал про такого? И можно ли ему доверять?

Иван Шуйский хотя и слышал раньше про князя Пожарского и даже встречался с ним во дворце, когда тот служил стольником при Борисе Годунове, но что-либо конкретное о нем самом и об его предках сказать не мог. Поэтому на вопросы Дмитрия Шуйского отвечал Василий Шуйский, который не раз пользовался услугами князя Пожарского и которого он назначил на воеводство.

— Предки Дмитрия Пожарского в стародавние времена владели удельным Стародубским княжеством, что на реке Клязьме неподалеку от Владимира, — молвил Василий Шуйский, утирая тонким платочком пот со лба. В канцелярии было довольно душно, несмотря на распахнутые настежь створки окон. — При Дмитрии Донском Стародубское княжество распалось на четыре удела. В дальнейшем эти уделы раздробились на еще более мелкие поместья, так что ко времени правления Василия Иоанновича от Стародубского княжества не осталось и следа. Дед Дмитрия Пожарского, Федор Иванович Немой, служил при дворе Ивана Грозного и даже попал в тысячу «лучших слуг».