Юлия Андреева - Король-Лебедь

– Вы потворствуете вкусам публики! – не выдерживал Вагнер. – Ну, неужели Господь не даст мне когда–нибудь монарха, который позволит мне поставить оперы так, как их вижу я?

Вагнер и сам не знал, что когда он произносил эту знаменитую теперь фразу, кто–то из ангелов или, быть может, сам творец, следили за ним. Желание было исполнено. В ответ на страстный призыв композитора в жизнь его вошел баварский король, обещавший в своих письмах и через посыльных Вагнеру неограниченный кредит и неограниченную же свободу. Тем не менее Вагнер явился в Мюнхен со страхом и с готовностью к неприятным неожиданностям, которые уже давно сделались его постоянными спутниками.

Людвиг встретил своего любимого композитора так, как встречают любовь и мечту.

– Если бы вы только знали, маэстро, с каким нетерпением я ждал вас! – произнес король, когда взволнованный и смущенный композитор предстал перед ним.

Привыкший к тому, что заказчики всегда старались показаться перед ним беднее, чем они были на самом деле, стараясь выторговать лишний грош у нищего музыканта, Вагнер был поражен Людвигом, раскрывшим перед ним свои дружеские объятия и свой кошелек.

– Из вашего письма я понял, что вы желаете, чтобы я поставил у вас ряд своих опер… несколько опер… оперу?.. – очки Вагнера запотели, и он снял их, для того чтобы протереть.

– Все оперы, которые уже написаны вами, – уточнил король. – Кроме того, я мечтаю услышать новые, те, которые, возможно, вы напишите для меня и на благо моей страны и всемирного общества любителей оперы, – Людвиг сжимал в руках толстый стебель алой розы, волнуясь не меньше самого композитора. Шутка ли – для него Вагнер был богом, а всем известно, что у богов отвратительно изменчивый характер. Людвиг жаждал встречи со своим любимым композитором, который словно воплощал все его грезы, он мечтал бросить к ногам великого Вагнера свое королевство, сделавшись его покорным рабом, но он не отдавал себе отчета в том, согласится ли всесильный гений принять столь скромный дар.

Розовый шип проткнул ладонь короля, но он не заметил боли.

– Ваше величество желает предложить мне должность капельмейстера? – Вагнер снова надел очки, теперь красота и бледность юного короля поразили его с новой силой, в душе зазвучала дивная музыка, которую композитор только еще должен был сочинить.

– Не капельмейстером, а неограниченным господином… – Людвиг попытался улыбнуться, но его губы затряслись, глаза пылали, точно король был в лихорадке. – Я предложил бы вам самому выбирать постановщика ваших произведений, равно как и всех актеров, художников, а если нужно, то и вообще всех участников действия, вплоть до последнего полотера. Мне было бы несказанно приятно увидеть ваши оперы такими, какими они рождались в вашей душе. А значит, вы сами должны всецело контролировать их постановку. Я дам вам деньги, столько, сколько этого понадобится для того, чтобы осуществить все ваши, пусть даже кажущиеся смелыми и неисполнимыми на первый взгляд, художественные решения и мечты. Мечты – они должны исполняться, хотя бы у вас…

Людвиг хотел было протянуть композитору руку, но только тут заметил, что и она, и приготовленная для Вагнера роза в крови.

– Будьте самим собой и… – он вытер кровь о свой парадный мундир, в котором обычно встречал своих самых важных гостей, – будьте самим собой, господин Вагнер, и если это возможно – моим другом. Я хочу, чтобы вы поселились в одном из моих дворцов, по вашему усмотрению, в Баварии, отвечаю, что у вас не будет никакой нужды ни в театре, ни в личной жизни. А если таковая появится, вам будет достаточно лишь упомянуть о ней.

Вы будете работать столько, сколько пожелаете, и отдыхать так, как это будет приятно вам. За все будет заплачено. Любой ваш каприз будет удовлетворяться, каким бы странным или парадоксальным он ни был.

Я бы мечтал, чтобы вы поскорее закончили «Нибелунгов», но что означает мое желание в нашем договоре? – ничто. Единственное мое желание – сделать все возможное, для того чтобы вы писали музыку, чтобы вы жили. Господи, мне еще так много нужно вам рассказать, так многим поделиться. Главное, чтобы вы были со мной и чтобы была музыка.

Вагнер едва удержался от того, чтобы не броситься на колени перед своим благодетелем, но воспитание и врожденная гордость позволили ему лишь поклониться баварскому королю.

«Дорогой друг мой! – писал Вагнер в тот же день госпоже Вилле. – Я счастлив, милый ангел мой, господи, как же я счастлив! Наверное, человек просто не может, не имеет право быть таким счастливым! Сбылась самая главная моя мечта – мечта, свойственная любому творческому человеку, я встретил того, кто дал мне возможность не существовать, но жить, жить, дыша полной грудью и наслаждаясь каждой минутой творчества!