Арсений Гулыга - Шопенгауэр

В трудах западных ученых XX века, обращенных к проблеме мира и человека (экзистенциализм, философская антропология и т.п.), имя Шопенгауэра встречается достаточно часто. Но основное внимание они уделяют наследию Ницше и Киркегора. Можно сказать, что идеи Шопенгауэра опосредованы в данном случае творчеством Ницше. Что касается Киркегора — младшего современника Шопенгауэра, — то труды датского философа вошли в европейский научный оборот лишь в 20-е годы XX века и оказали непосредственное влияние на становление и разработку философской антропологии этого времени (см. об этом содержательную работу П. П. Гайденко, 14).

Тем не менее на Западе существует мощная академическая историко-философская традиция, занятая изучением философии Шопенгауэра. Собрание сочинений, начатое в середине 20-х годов, насчитывает 14 томов. До конца XX века все еще издавались архивы и письма, уточнялась терминология, создавались текстологические исследования, вычленялись новые проблемы и темы. В условиях дефицита самобытных оригинальных идей и принципиально новых подходов к осмыслению конечных философских проблем обращение к наследию немецкого мыслителя вовлекается в поле обсуждения злободневных проблем.

В преддверии двухсотлетия со дня рождения философа (1988) появились вспомогательные издания, облегчающие работу: это — указатель архивных материалов и их публикаций, изданный А. Эстерманом (85), описывающий около 1500 писем, около 100 рукописей и почти 100 документов; обширная библиография, изданная А. Хюбшером (104) и др. Были опубликованы многочисленные труды, посвященные отдельным проблемам и подходам к целостному анализу философии мыслителя, а также его биография, созданная Рудигером Сафрански.

Большинство нынешних исследователей философии Шопенгауэра обращаются к имеющим значение для нашего времени проблемам, поставленным мыслителем; некоторые из них видят свою задачу в защите философа от чрезмерных нападок. В частности, большое внимание уделяется проблеме свободы воли; считается, что Шопенгауэр был первым философом, который поставил ее в современном ключе: воля, хотя и ведет себя как всадник, пришпоривающий коня, способствует выработке того настроя духа, который может привести к свободе, поскольку свободно сама себя отменяет (127. S. 54), а вовсе не подчиняет человека своей власти.

В условиях современного глобального (экологического, демографического, геополитического, духовного и др.) кризиса в этике Шопенгауэра видят не просто предвосхищение крушения веры в прогресс, но и обоснование пути к здоровым коммуникативным человеческим способностям. Особое значение придается его учению о счастье как непростому пути к высокой духовности человека, руководящей его поступками (см.: 127; 149).

Обратим внимание еще на один комплекс проблем, обсуждаемых сегодня. Речь идет об особенностях шопенгауэровского идеализма, а также о его натурализме и материализме. Урсула Яух подчеркивает, что в идеализме Шопенгауэра проблема активности субъекта, поставленная немецкой классикой, получает новые, более глубокие измерения (109). Мир как созерцание созерцающего, аналогичный кантовскому понятию явления, более радикально отграниченный от ноумена, от вещи самой по себе, существующий лишь как собственное созерцание человека, позволяет рассматривать философию Шопенгауэра как идеалистическую, ибо только субъект — носитель мира, предполагает условие всякого объекта.

Тем не менее, отвергая материализм, Шопенгауэр оперировал понятием материи как эмпирической реальности, характеризующейся пространственно-временными и причинно-следственными отношениями, и признавал объективный характер законов природы. Отмечая близость мыслителя к натуралистическим тенденциям в объяснении природы, исследователи его творчества указывают, что и здесь он подчеркивает особое значение активности субъекта (120; 127), аргументируя его особым вниманием к интуиции в процессе познания, к субъективному корреляту для времени и пространства, а также к значению впечатлительности как такой способности органов чувств, которая дает непосредственное знание объекта.

Современную западную эстетику учение Шопенгауэра о красоте одновременно привлекает и отталкивает. Отталкивает потому, что западная эстетическая мысль, находясь в плену сциентистских и релятивистских предрассудков, долгие годы пытается распрощаться с понятием прекрасного как абсолюта; более того, ныне и у нас в стране утверждается, что красота — это артефакт, некое нововведение либо способ самовыражения, а искусство больше не прекрасно. Но красоту, которая, несмотря ни на что, продолжает пребывать в этом мире (и в современном искусстве), нельзя игнорировать, а потому оригинальные идеи Шопенгауэра неодолимо влекут к себе внимание теоретиков, в том числе и сторонников постмодернизма (см.: 91. S. 125).