Чары Аширов - Старый вождь

— Нет, что вы, табип уедет, когда вы совсем поправитесь, он уж много раз вам перевязывал рану.

Вот, кажется, опять идёт вместе с моим отцом. — Шапери отодвинулась в сторонку…

— Как дела, больной? — спросил табип, и не дожидаясь ответа, стал развязывать рану. Внимательно осмотрев её, сам же ответил на свой вопрос:

— Хорошие у нас дела, рана заживает не по дням, а по часам, редкий случай, столько крови потерять и так быстро пойти на поправку. Кормите его почаще да посытнее и он через неделю действительно сможет уже не только ходить, но и бегать… Как ешь, парень?

— Ем хорошо, — улыбнулся больной. — Ни миски, ни чашки от меня полными не уносят.

— Вот и отлично, — кивнул головой табип. — Думаю, что вам можно уже понемногу и ходить, пока, скажем, от постели до порога и обратно, а затем найдётся и подлиннее дорога… Только первые шаги могут быть трудными…

— Не сердитесь, табип-ага, но я без вашего разрешения утром немного походил, верно вы говорите, не лёгкими оказались эти шаги… Если бы пока что с поддержкой, может оно было бы легче…

— Вот тебе хороший помощник, — сказал Хабип-пальван, подавая ему украшенный резьбою посох. — Одной рукой будешь опираться на него, а под другую будет поддерживать кто-либо из детей. — Он обернулся к двери: — Джапаркули, Гульчахра, Шапери, будете поочерёдно помогать Хаджимураду!

Джапаркули сразу же после ухода лекаря и отца предложил свои услуги. Но вскоре в комнату пошла Шапери:

— Джапаркули, тебя папа зачем-то зовёт, — и она подставила больному своё плечо… — После выздоровления вы сразу от нас уедете?.. — тихо спросила она.

— О, мне бы только немного окрепнуть, и я без промедления перемахнул бы в седле через вон тот зубчатый хребет, — указал он на горы, разделяющие Персию и Туркмению…

Шапери совсем приуныла от этих слов.

— Да зачем же вам спешить, лечитесь подольше, все наши вас любят: и мама, и папа, и брат… Могли бы здесь и совсем остаться, — высказала она наконец свою заветную мысль.

— Я знаю, что не только ваша родня ко мне хорошо относятся…

Девушка ещё больше зарделась:

— Да, и мне вы очень нравитесь, очень!..

Шапери ещё крепче прижалась к его плечу, ощутила какое-то сладкое головокружение, и они оба присели на краешек постели. Девушку трясло как в лихорадке. Она немного отодвинулась от Хаджимурада, но теперь её чёрные глаза не были опущены. Пронзительный взгляд их словно о чём-то спрашивал парня. И он правильно понял этот безмолвный вопрос:

— Шапери, я тоже вас люблю, но что нам с этой тайной любовью делать, как быть, право не знаю, — пожал он растерянно плечами.

— А что если нам прямо сказать об этом папе? Он очень вас ценит и, наверно, согласится выдать меня за вас, — уже с какой-то отчаянной смелостью заговорила Шапери.

— Так ведь мне, дорогая Шапери, не положено самому свататься, людей необходимо прислать из своего села, а как это сделать даже тогда, когда я поправлюсь и уеду? Это для меня такая опасная дорога — нипочём. А они могут и не добраться сюда…

Оба замолчали, о чём-то раздумывая, Шапери посмотрела на конюшню:

— Там есть хорошие лошади, они нас куда угодно доставят…

— Нет, — показал головой парень, — бежать нехорошо, можем ославить всю твою семью, нужно как-то по-другому сделать…

— Если вы уедете без меня, я погибну от горя и тоски… Неужели же нет какого-то верного и разумного пути для того, чтобы они могли свести нас! — воскликнула Шапери и заплакала.

Хаджимурад стал её успокаивать:

— Ладно, что-нибудь придумаем, время ещё есть, мне ведь тоже трудно будет уехать, оставляя тебя здесь…

В комнату вошёл Хабип-пальван и понаблюдал, как с помощью дочери уже без особого труда передвигается Хаджимурад:

— Молодей, парень, да ты уже почти здоров, но всё-таки не переутруждайся, присаживайся отдыхать. Я послал Джапаркули-джана за нашим дядей, скоро они приедут. А ты, Шапери-джан, должна знать, что Хаджимурад самый близкий нам человек, я люблю его не меньше, чем своих братьев, поэтому присматривай за ним, помогай ему во всём…

После ухода Хабипа-пальвана Шапери подбежала к Хаджимураду, поцеловала его в щеку и задумчиво сказала:

— Мама-то знает, что я вас люблю, может, она и отцу сказала? Хотя не похоже, что и ему это известно…

— А откуда мама знает? — удивился Хаджимурад. — Вы ей сами сказали?…

— Да нет, так вышло, — смутилась Шапери.

— Если мать узнала, — стал вслух рассуждать Хаджимурад, — то, вероятно, она и отца не оставила в неведения. А если и отцу это известно, и он так просто оставляет вас со мной, значит, не возражает, чтобы мы были вместе? Верно я предполагаю?