Юзеф Крашевский - Последняя из слуцких князей

— Воспитанник пана старосты, его прочили в военные, посылали за границу учиться военной премудрости.

Брожак говорил и чувствовал, что он как будто запутывается в какой-то сети, поэтому взял кувшин и встал из-за стола.

— Мне нужно возвращаться, кажется, я перепил.

— Вот именно, кажется, — сказал незнакомец. — Нам нужно выпить еще по кубку, чтобы пара была.

Он снова выпил, то же сделал и пан Брожак, который уже еле стоял на ногах, но все же ждал, что ему еще нальют. Второй незнакомец незаметно сунул руку в его карман, вытащил ключ от двери и побежал в каморку.

— Что это с вами? — повернувшись к нему, спросил Брожак.

— Да вот кровь носом пошла, — ответил тот.

Тем временем второй парень, как мог, развлекал Брожака, пил с ним, пока еще оставалось вино, и хотя тот все время порывался пойти, боясь выпить сверх меры, но как только видел перед собой полный кубок, даже и не пытался отказаться. Вскоре из кладовки вышел, утирая нос, второй парень, обнял и перекрестил Брожака, а сам незаметно положил ему в карман ключ.

— Будет свободное время, — обратился он к Брожаку, приходите к Мальхеру, и мы снова немного выпьем.

— С радостью, — отвечал им Брожак, шатаясь и расплескивая вино из кувшина, который он снова спрятал под полу. — Но вы, панове, меня так напоили, что я даже не знаю, как мне попасть назад во дворец Ходкевичей, хотя мне и не впервой ходить ночью по улицам.

— А нам с вами по пути, — успокоил его незнакомец. — Отворите нам, пане Супейко.

Они вышли из ворот, которые открыл им хозяин. На прощанье он перекрестил их. Все трое снова оказались на улице.

Осмотревшись и вдохнув свежего воздуха, пан Брожак почувствовал большую тяжесть в голове, ему казалось, что все вокруг кружилось и шумело. Он еле распознал перед собой ратушу и пошел влево, в сторону замка. Двое новых друзей вели его, расспрашивали о том о сем, а он, насколько мог собраться с мыслями, отвечал, не задаваясь вопросом, почему они выведывают и зачем это незнакомцам, даже не сказавшим, кто они такие. Наконец они расстались, предварительно показав дверь, которую пан Брожак отомкнул с большим трудом, замкнул ее за собой, но закрыть на засов уже не смог. Потом он долго блуждал по двору, пока не нашел лестницу, ведущую в комнату пана Бурчака. Когда ему открыли дверь, он застал в комнате пана Барбье, который ходил взад-вперед, беспокоясь об унесенном ключе, и пана Станислава, тот уже спал за столом.

Брожак вошел пошатываясь и, хотя еле держался на ногах, но поставил кувшин посреди стола; пан Барбье заметил перемену в его лице и все понял.

— Ты где-то уже хорошенько хлебнул, — упрекнул он Брожака.

— Кто? Я? — оправдывался тот. — Я? Да это чистейшее вранье, право же, у меня кроме снега макового зернышка во рту не побывало.

— Отдай ключ! Куда ты подевал ключ? — прервал его Бурчак. — И где так долго шатался?

— Что? Да ведь всюду уже позакрывали. К тому же меня хотели ограбить воры, еле вырвался от них.

Он отошел от стола и зашатался.

— О, да тебя будто черти под бока толкают! — воскликнул Барбье.

— Кто-то огрел меня чеканом по голове.

— Где? Покажи!

Все начали искать след от удара, но пан Брожак закрывался, притворяясь, что ему очень больно, потом удрал в соседнюю комнату, разостлал там плащ и лег спать. А в это время пан Барбье и Станислав достали кубки, пригласили пана Бурчака, который отложил четки и охотно сел за стол.

— Вы собирались, пане, рассказать мне, что у вас тут творится, какая гражданская война должна вот-вот начаться, — напомнил пан Станислав. — Раз уж вы мне обещали, то расскажите, вино как раз и язык развязывает и располагает к беседе.

— Вообще-то я не все знаю, — тихо проговорил пан Бурчак, — но расскажу, если вам интересно.

— Вашей милости следует знать, — начал пан Барбье, смакуя вино, — что наш пан староста и вся семья Ходкевичей издавна роднятся с Радзивиллами, хотя и не очень-то ладят между собой.

— Да, это так, — прервал его Бурчак. — Я вырос и умру в этом доме, а поэтому как никто знаю обо всех обстоятельствах. Поначалу дядя его панской милости пана старосты ныне покойный Юрий, также бывший жмудским старостой, взял себе жену из рода Радзивиллов, а сам он был сыном княгини Слуцкой из рода Олельковичей — это также связывает их с Радзивиллами. Уж очень он был по нраву Радзивиллам, хотя мы все говорили, что ничего хорошего из этого не получится: орлу с грифом не подружиться.