Алекс Маркман - Заговор против террора

— Зачем ты выходил, Лаврентий? — хмуро спросил он. — Чего тебе там понадобилось?

Берия откинулся на спинку кресла и повременил с ответом. Краем глаза он заметил румянец на щеках Хрущева и Маленкова. Булганин сидел, как каменный, ни жив, ни мертв от страха, прямо-таки идеальный военный министр для Сталина. Наверное, жалеет сейчас, что согласился на заговор, да отступать уже некуда.

Берия прогнал последние остатки колебаний, они уступили место холодному гневу и решительности. Он посмотрел в глаза Сталину так жестко, как он смотрел на подследственных высокого ранга во время допросов, и с удовлетворением заметил в глазах Сталина тень испуга и удивления.

— Ты слышал мой вопрос? — повысил голос Сталин.

— Слышал, — четко, с металлом в голосе ответил Берия. Он решил доставить себе удовольствие и отойти на шаг в сторону от намеченного плана. — На вопрос твой, Сталин, я не отвечу, а задам тебе свой вопрос, на который тебе придется ответить.

К Сталину никто и никогда не обращался на «ты». Глаза у него широко раскрылись, он приподнялся и сжал кулаки.

— Что-о-о?! — попытался закричать он, но голос отказал ему, и он захрипел. Лицо его стало сначала бордовым, а потом сизым, он стал задыхаться и хватать руками край стола.

— Сегодня тебе, Сталин, придется распрощаться с постом председателя Совмина, — продолжал Берия. — Хватит стране твоих интриг и крови. Пора идти тебе на покой.

Сталин встал во весь рост и диким взглядом осмотрел членов Политбюро.

— Пад-длы, — прохрипел он. — Бунт затеяли. Всех вас, сук, расстреляю.

Он хотел выйти из-за стола, но тут по сигналу Берии Маленков и Хрущев схватили его за руки и силой усадили обратно в кресло.

— Булганин, закрой ему рот, — грубо скомандовал Берия, доставая из кармана шприц. — Этот скот достаточно много наговорил за свою жизнь. Теперь настало время заткнуть ему глотку.

— Предатель, змея, — слабеющим голосом хрипел Сталин, пытаясь вырваться из рук Маленкова и Хрущева, но те держали его крепко. Булганин, наконец, оправился от шока, поспешно вскочил и, зайдя за спину Сталина, зажал ему рот и нос ладонью, как инструктировал Берия. Лицо Булганина исказилось накопившейся за долгие годы ненавистью. Хватка его окрепла до удушающего зажима. Сталин пытался сопротивляться, но вдруг ослаб, обмяк и затих.

— Его, наверное, кондрашка уже хватила, однако не будем шутить с судьбой, товарищ Сталин, правда ведь? — со злой ехидцей сказал Берия и всадил вождю шприц в шею. Глаза властителя устало закрылись. Маленков и Хрущев отпустили его, и он отвалился на спинку стула в глубоком наркотическом сне.

— Еще не все, — пробурчал Берия, доставая другую, целую ампулу. — Я влил ему лошадиную дозу снотворного, достаточную, по крайней мере, на сутки. Сейчас я всажу ему последний подарок — мелатонин. Даже у здорового человека он вызовет кровоизлияние в мозг, а уж у этого пса после двух кровоизлияний не будет шансов выжить.

Берия разломал ампулу и стал наполнять шприц.

— Ты уверен, Лаврентий, что он не оклемается? — спросил Хрущев.

— Уверен, — спокойно ответил Берия, всаживая в шею повергнутого повелителя второй укол. — Этого будет достаточно. — Он завернул шприц в тряпку.

— Давайте разденем его и положим в постель, — предложил Булганин.

— Зачем раздевать? — резко спросил Берия, стараясь справиться с волнением. На уколы вождю ушло много психической энергии, а еще предстояло выйти из этого логова. — Положим его, как есть, на диван.

— Будет подозрительно, если завтра обнаружат его в той же одежде, в какой он нас принимал. — Хрущев встретился с каждым внимательным взглядом, подчеркивая важность аргумента. — Дескать, как так, не раздевался после того, как мы ушли.

— Кому подозрительно? — спросил Берия, схватив безжизненные ноги вождя. — Давайте, помогите лучше перенести его.

Маленков, Хрущев и Булганин подняли обмякшее тело за руки и за плечи и положили его на диван. Как будто в знак прощания, они выстроились перед ним в шеренгу, разглядывая умирающего диктатора.

— Есть шанс, что он оклемается? — опять спросил Хрущев. Пухлые щеки его хранили следы румянца. Взгляд, однако, был жесткий, как у злого волка.

— Никакого шанса, — ответил Берия. — Слишком много снотворного и разжижающего кровь. Учти, Никита, что у него уже было два инсульта. Третий идет сейчас. Он будет обширный, спасти его будет невозможно, да и врачей не осталось, чтобы его спасать.

— И все же, — заговорил Булганин, — заметят, что он в той же одежде.