Алекс Маркман - Заговор против террора

— Слишком долго, — было заключение вождя. — Кстати, Рюмин по-прежнему возглавляет следствие по делу врачей?

— Да, — лаконично ответил Гоглидзе, уклоняясь от комментариев. Но вождь не просто так спросил.

— Что вы можете сказать о его работе?

На этот вопрос поспешил ответить Огольцов.

— Он не на уровне задач, поставленных перед ним, товарищ Сталин. Под его руководством следствие не многого достигло. Нет у него достаточных знаний и образования.

— Знаю, знаю, — перебил вождь. — Читал я пару его отчетов. Безграмотный осел, деревенщина. Уберите немедленно этого шибздика из МТБ. Можете идти. Члены Политбюро, останьтесь.

Когда Игнатьев и его замы вышли, Сталин обратился к четверке, пронзительно глядя каждому в глаза.

— Дайте Гоглидзе санкцию на новые аресты врачей. Пусть расширит следствие настолько, насколько это возможно. Начнем суд в ближайшее время. Если дело не будет готово к закрытому суду, передадим его в ОСО. Подготовьте материалы для газет. — Сталин остановился на несколько секунд, очевидно поймав себя на нарушении собственной процедуры принятия решений.

— Кто за то, чтобы ускорить следствие? — спросил вождь.

— Мы все, как один, поддерживаем вас в борьбе против сионистов, — первым откликнулся Хрущев. — Мы должны быть принципиальны и беспощадны.

— Мы все сплотимся вокруг вас, товарищ Сталин, — с воодушевлением сказал Берия. Ускорение дела врачей означало оттяжку дела мегрелов, и не только это. Нужно будет дать задание Гоглидзе в первую очередь арестовать врачей, лечащих Сталина. Эту гадину нужно оставить без медицинской помощи, которая наверняка ему скоро понадобится.

Каждый пытался предвидеть свою выгоду в назревающих событиях. А Берия размышлял о том, как бы успеть до развязки дела врачей покончить с самим вождем.

На Ближней даче, куда Сталин пригласил все ту же четверку: Маленкова, Берию, Булганина и Хрущева, все с энтузиазмом «разыгрывали» веселье. Сталин потчевал гостей вином, а те делали вид, что это доставляет им громадное удовольствие. Спектакль, задуманный несколько дней назад, начал Маленков, предварительно обменявшись мимолетным взглядом с Берией.

Прогресс в деле врачей вполне удовлетворительный, товарищ Сталин, — сказал он, отвечая на вопрос Хозяина. — Но порой мы наталкиваемся на ситуации, которые без вашего мудрого руководства разрешить не можем. Требуется ваша помощь.

Сталин уставился на него с веселым любопытством, потом кинул взгляд на остальных гостей, и молча стал ждать продолжения.

— Как вы помните, товарищ Сталин, на следующий день после смерти Жданова врач Лидия Тимашук послала генералу Власику письмо и документы, доказывающие с неоспоримой ясностью неправильный диагноз и, как следствие, неправильное лечение товарища Жданова. Сейчас ее свидетельства являются центральными и, несомненно, со всей убедительностью докажут заговор врачей на суде. Что сделал Власик с письмом Тимашук? Он скрыл от вас и письмо, и приложенную к письму кардиограмму. Вы получили эти материалы от других людей. — Берия вовремя сдержал улыбку. Сталин получил эти материалы от Абакумова. Но не в этом дело. Если придерживаться формальностей, Власик должен быть немедленно арестован.

— Какими соображениями Власик руководствовался? — В голосе Маленкова зазвучали ноты справедливого гнева. — Сделал ли он это умышленно или просто не понимал важность этих документов? Как в том, так и в другом случае опасно доверять такому человеку охрану руководителей партии и правительства.

— Есть еще обстоятельства, которые наводят меня на мысль, что Власик не заслуживает доверия, — непринужденно поддержал Маленкова Хрущев. — Его поведение в личной жизни, оно как-то не подобает коммунисту. Ко мне, как к секретарю Московского обкома, поступает много жалоб на него. Меняет любовниц, как носки, оказывает услуги подозрительным лицам, за взятки конечно, и тратит деньги направо и налево. В МТБ накопилось много материалов, но Игнатьев не решается вам их направить.

— Не решается? — почти закричал Сталин. — А вы-то на что?

Глаза его округлились и налились яростным гневом.

— Я согласен, что мы допустили ошибку, товарищ Сталин, не известив вас об этом ранее, — продолжал Хрущев. Берия с удовлетворением отметил, что Хрущев не испугался гнева Сталина и строго придерживается отведенной ему роли. — Мы все считаем, что такое поведение недопустимо. Такому человеку нельзя доверять важную работу.