Франтишек Кубка - Мюнхен

Шел дождь… Таня где-то в пограничном районе. Еничек спит в доме в Ольшанах…

Лоретанские колокола звонят через каждый час. Мелодия старых барочных времен взывает к милости богоматери. Заплачут матери, провожая сыновей. Но это матери чехов, они знают, что иного выхода нет. Впервые за многие столетия мы выступаем в поход отнюдь не за чужие интересы.

Вот они идут внизу под окнами! В одиночку и группами. Молодые люди с черными чемоданчиками в руках. Идут под дождем, сквозь предрассветную мглу, идут твердым юношеским шагом в сторону Погоржелецких казарм. Мысленно они говорят: «Спи, наша любимая Прага, это твое последнее мирное утро… А мы уже идем на войну, уже маршируем…»

Но окна в домах пооткрывались, оттуда выглядывали матери, жены и дети. Им было не до сна. Сердце в волнении стучало: «Мобилизация!» Известно ли родителям Яна в Ольшанах о начале мобилизации.

Ян вышел на балкон дворца. Когда-то в нем размещались казармы, теперь это один из самых больших и великолепных дворцов в чешских землях. Людям, сидящим в этих кабинетах, народ доверил заботу о своих судьбах.

Человек, спящий на диване, не испытывал волнения. Он — сын богатых родителей. С пеленок рос сытым и одетым. Многие годы жил в одном замке с Масариком. Ездил в Женеву и Париж. Всегда был и сейчас оставался большим барином. Он знал о тайных и важных делах государства больше, чем большинство граждан страны. Но эти дела его не трогали. Ему не казался смертельно важным вопрос о том, будет ли его страна расчленена и изуродована. Он никогда за эту страну не страдал и не проливал крови. Она приносила ему лишь радости и богатство. Избежал первой мировой войны, избежит и второй! Он никогда никого не любил, иначе он не смог бы спать в минуты, когда решается судьба его страны…

Снова раздались чудные звуки лоретанских колоколов, казалось, серебряные капли упали на стеклянную поверхность…

Зазвонил телефон.

Ян подбежал к аппарату:

— Чернин, кабинет, ночной дежурный…

— Говорит Земская канцелярия… Два судетских немца убиты нашим патрулем в районе Хеба при попытке прорваться через границу… Проинформируйте, пожалуйста, пана министра. Письменное донесение получите через полчаса.

Ян подошел к спящему и потряс за плечо:

— Пан доктор! Пан…

— Чего вы меня будите?

— Инцидент! Два немца застрелены при попытке перехода границы.

— Ну… и что дальше?

— Доложите об этом министру…

Регер сел, сунул ноги в тапочки:

— У вас такой вид, словно уже бомбят Прагу! А речь идет всего о двух немцах! Если коммунистам удастся осуществить задуманное, мертвых будет больше. Немцев и чехов…

Он подошел к телефону, позвонил министру и доложил о случившемся. Повесив трубку, он рассмеялся:

— Старик от такого известия совсем расстроился… Неужели он принимает все всерьез? Правда, Гитлер наверняка придет в ярость! Не надо было давать нашим в руки оружие… А так действительно может что-то случиться… Но для вас это радостное событие… Вижу по вашему виду, что вы хотите этой войны! С ума, что ли, вы сошли вместе с этой окаянной Москвой. Черт бы вас побрал!..

— Посмотрите из окна на людей, как они спешат в казармы!

— Плевал я на них… Знаете, чего они хотят? Воровать! Хотят присвоить заводы, банки, имения… Это все большевики! И это знают Чемберлен и Бонне, знают Беран, Стоупал, Черны и Годжа! Убирайтесь домой! Радуйтесь там! Я не желаю больше видеть вашу праздничную физиономию! Гитлера на вас надо! И он придет… Дождетесь!

Ян не ответил. Он набрал номер телефона Мирека. Тот сразу узнал Яна по голосу.

— Маршируем! — воскликнул Мирек. — Я уже в форме. Отправляюсь на север. До свидания! Только бы ничего не случилось там с твоей Таней Поповой! — Он просвистел в трубку куплетик песни об Адольфе, который однажды тоже получит свою бомбу, и закончил серьезным тоном: — Оставайтесь все живы-здоровы. Пусть вам доведется дожить до тех времен, когда все это останется позади.

Вошел чиновник, сменяющий на дежурстве Регера.

— Нового ничего нет, — сообщил Регер. — Только старик (он имел в виду министра Крофту) все больше раздражается…

Он начал одеваться. Спросил Яна:

— Подождете меня?

— Нет, — ответил Ян, — я тороплюсь в редакцию.

— Только, ради бога, от недосыпания не напишите какой-нибудь ерунды! — крикнул ему вдогонку Регер и снова рассмеялся.

Прага была украшена флагами. Люди надели праздничные наряды. Мобилизация проходила успешно. Все сохраняли спокойствие и радостное настроение. Начиналось солнечное утро, за изгородями садов распускался жасмин.