Франтишек Кубка - Мюнхен

— Вы это точно знаете, пан доктор?

— Точно, не точно. Я знаю. Немного поздновато узнал я обо всем, переговоры шли в прошлом году, но вы можете об этом проинформировать других.

— Зачем вы мне об этом рассказали?

— Потому что вся эта комедия мне надоела. Кроме того, когда однажды меня, Регера, захотят арестовать, я надеюсь, вы также отплатите мне взаимностью. Мне дорога шкура вместе с шелковым бельем и шелковыми носками. Затем и рассказываю тебе об этом, дорогой пан кузен, а не потому, что хотел бы прихода к власти коммунистов!

Ян, покачав головой, проговорил:

— Я работаю в газете уже порядочное время и всегда спрашивал себя, каким образом просачивается наружу достоверная информация с самых секретных встреч. Теперь понимаю — вот как это происходит!

— Допустим, пан кузен. Расскажите об этом, кому сочтете полезным. Например, в Карлине [24] Рабочий район Праги. — Прим. ред. . Но, не дай бог, если в связи с этим будет названо мое имя: я от всего откажусь, а вас прикажу упрятать за решетку и уничтожить. Теперь не до шуток! — Лицо Регера налилось кровью.

Только встретившись с его твердым взглядом, Ян понял, какую страшную правду выдал этот человек. Он прошептал:

— И об этих вещах договорились?

— Конечно! Опомнитесь же… — Регер рассмеялся.

— Тут уж не до смеху!

— Верно. Но смешно смотреть: у вас несчастный вид. Такое впечатление, извините, будто вы узнали, что вас мама родила не от того, кого вы с пеленок называете папой. Будьте довольны тем, что я предупредил вас. Надеюсь, вы не позволите сослать меня в Сибирь, когда судьбы людей у нас станут решать ваши друзья.

Ян молча, с удивлением смотрел в успокоившееся лицо Регера.

В последние годы он знал таких генлейновцев, которые приносили и продавали документы, разоблачающие Генлейна. Они называли это «торговой операцией». Регеру не нужны деньги. Но им не движет и чувство патриотизма или любовь к бедному люду.

Регер не выдержал взгляда Яна:

— Неужели вам непонятно, что все вы нагоняете на меня страх?

Ян снова покачал головой.

Регер в конце концов рассердился:

— Пришло время — у нас оно еще стоит у порога, — когда люди от страха стреляются, бросаются под поезда, лакают яд, за бесценок продают фабрики и имения, полураздетые удирают в самолетах или умирают от разрыва сердца. Почему бы мне из страха перед вами не выболтать столь несущественную служебную тайну?

— Ладно, — ответил Ян, — я сообщу кому следует. Ваше имя останется неизвестным. Даю вам слово.

— А как потом?

— Не бойтесь.

— Ничего со мной не будет?

— Говорю вам — не бойтесь!

Карел Самек распорядился поставить в комнате, где он обычно по четвергам встречался со своими приятелями, радиоприемник. Собирались поодиночке, молча, словно на траурную процедуру. Уже было известно, что гитлеровские войска перешли границу Австрии. Венское радио передавало заявление Гитлера. С пафосом сообщалось, что «с сегодняшнего утра через границу немецкой Австрии следуют солдаты имперской армии, бронетранспортеры, пехотные дивизии и части СС, германские самолеты проносятся в австрийском небе». Имперские вооруженные силы были якобы призваны новым национал-социалистским правительством, заседающим в Вене.

Однако гитлеровская армия пересекла австрийские границы, когда в Вене еще не существовало «нового национал-социалистского правительства». Последнему австрийскому федеральному канцлеру Шушнигу еще удалось выступить по радио и закончить речь словами: «Бог, храни Австрию…» И в ту же минуту на улицы хлынула нацистская «пятая колонна» и под охраной гитлеровского гестапо смела независимость Австрии.

Писатели, профессора, критики, редакторы, юристы и медики, сгрудившись в полутьме возле приемника, сразу же вступили в перебранку, носившую, на их взгляд, научный характер. Одни утверждали, что все это давно ожидалось, так как австрийское правительство было слабым и ему не хватило смелости опереться на Гитлера. Шушнигу не следовало ездить в Берхтесгаден для переговоров с Гитлером, ибо встреча ягненка с тигром всегда кончается смертью ягненка. Мол, Шушнигу надо было обратиться к Лиге Наций и к великим державам, для которых гибель Австрии не была безразличной.

Эти разговоры перебил ехидный смех тех, которые уже давно не верили Лиге Наций и имели собственное мнение о великих державах.

— Великие державы дали согласие на агрессию Японии против Китая, позволили Муссолини проглотить Эфиопию, помогают Франко в Испании и не промолвят слова после захвата Австрии.