Филипп Ванденберг - Вторая гробница

– Нет, конечно нет, – растерянно произнес Картер.

– Вот видите, – перебил его Кидик, – с сегодняшнего дня я не хочу слышать слов «дядя» и «племянница». Это касается и вас, мисс Филлис. Вы меня поняли?

– Да, мистер Кидик, – с улыбкой ответила девушка.

Говард молчал.

Был уже полдень, и солнце стояло высоко в небе, когда раздалась корабельная сирена «Беренгарии». От каюты к каюте, от палубы к палубе ходили юнги и весело кричали:

– All shore that's going ashore! – что значило примерно следующее: «Все в землю, что принадлежит земле!»

Говард и Филлис подошли к перилам, на которых были завязаны тысячи разноцветных ленточек. Легкий бриз развевал их. Провожатые на берегу крепко держали причальные канаты. Тут громкий шум потряс корабль. Паровые двигатели начали работать. Вздымая пену, по бокам «Беренгарии» двинулись два буксира. Каботажные суда, паромы и пара грузовых кораблей казались карликами по сравнению с океанским лайнером. Разноцветные ленты отрывались одна за одной, некоторые падали в воду, как пожухлая листва. Через какое-то время буксиры отстали и «Беренгария», развернувшись своим высоким, почти вертикальным носом на запад, поплыла мимо острова Уайт.

Стюарды предлагали всем пассажирам шампанское. С юта доносились звуки корабельного оркестра. Все это задавало тон прощанию с берегом. Картер не мог не вспомнить при этом свои прежние морские путешествия, когда ему пришлось жить в каюте на промежуточной палубе. А что теперь? За несколько недель его жизнь изменилась до неузнаваемости. Раньше солнечная сторона жизни была для него незнакома и недостижима, как самая высокая гора в Гималаях. Теперь он в один момент достиг всего, о чем так долго мечтал всю жизнь. Турне по Америке обещало ему большие деньги. И все-таки в такие моменты, как этот, Говард спрашивал себя, действительно ли он принадлежит к этому миру. У него возникло сомнение, сможет ли он стать счастливым от такой жизни. Сможет ли он стать счастливым, если в сердце по-прежнему будет пустота.

– Говард, о чем ты думаешь? – Голос Филлис вернул его к реальности.

– Ни о чем, принцесса, – ответил Говард, – во всяком случае, я не думаю ни о чем существенном, Всего лишь вспоминал, как в прежние времена путешествовал на средней палубе.

– В то время ты еще не был знаменит, Говард!

– Да, разумеется. Но был ли я тогда другим?

Филлис пожала плечами и замолчала.

Со стороны мостика подошел Кидик. Он махал конвертом над головой и кричал издалека;

– Леди и джентльмены, сэр Джон Рейнольдс, капитан этого прекрасного судна, оказывает нам честь и приглашает на частный капитанский ужин. Как я уже говорил, все, за что берется Кидик, он делает основательно. Такой чести удостаиваются лишь немногие.

Ужин в маленьком салоне капитанской каюты на верхней палубе не был лишен определенной пикантности. Не только из-за того, что Филлис надела экстравагантное блестящее платье со смелым вырезом, которое очень понравилось сэру Рейнольдсу. Пикантным был разговор, который состоялся за обильной трапезой и которым искусно управлял сам Кидик.

После нескольких бокалов шерри и большого количества шампанского сэр Джон осыпал Филлис комплиментами и, поздравив Картера с достойным выбором, спросил у девушки:

– Наверняка непросто быть женой такого знаменитого человека, не правда ли, миссис Картер?

Филлис, в это время храбро сражавшаяся с клешней омара, вопросительно взглянула на Картера. Кидик тоже притаился, словно изготовившись к прыжку. Но, прежде чем Филлис успела что-либо ответить, Говард сухо произнес:

– Мы не женаты, сэр Джон. Нет. Мы знаем друг друга всего пару месяцев!

Глаза Кидика беспокойно забегали между Рейнольдсом и Картером, пока капитан понимающе не кивнул.

– О, значит, мисс Филлис – ваша возлюбленная.

– Да, можно и так сказать, – коротко ответил Кидик и похвалил превосходную икру, чтобы сменить тему. – Она должна вовремя лопаться во рту, – колко заметил он.

– Признаться, – заявил капитан Рейнольдс, – я не очень интересуюсь археологией. Я всю свою жизнь провел на воде и не удалялся дальше десяти миль от порта. Но судя по тому, что пишут в газетах, вы сделали очень важное открытие, мистер Картер!

Говард отмахнулся, будто хотел сказать: «Все это пустяки». Но Кидик поспешил ответить за него:

– Сэр, еще никогда в истории человечества археолог не находил неразграбленную усыпальницу фараона. Мистер Картер – первый и, возможно, последний, кому довелось сделать такое открытие.