Милош Кратохвил - Магистр Ян

В воскресенье после обеда улицы Констанца необычно оживились. В этот раз основной поток людей двигался через Тургаусские ворота на Райские луга, расположенные за крепостной стеной. Да, Констанц уже сыт по горло праздниками. Но сегодня ожидается удивительное зрелище. Фридрих, герцог Тирольский, созвал сюда всех прославленных рыцарей. На турнир прибудет император со своим двором. Целую неделю плотники сколачивали трибуны для благородных зрителей, а в субботу на лужайке за трибунами начали натягивать громоздкие длинные палатки для рыцарей, — после состязаний они смогут сразу же усесться за стол. Господи, сколько вчера было убито скота! Почти всю ночь потели повара у своих печей и жаровен.

Поваренок Фрицль, — он попал на кухню герцога по особому благоволению господина Венедиша, управляющего оптовыми складами полотняных товаров купца Мундпрата, — принес в субботу вечером перечень блюд, которые будут подаваться на пиршестве. Все соседи сбежались к Фрицлю и стали слушать его с благоговейным трепетом. Первая перемена: яичный суп с шафраном, перцем и медом, гречневая каша, баранина с луком, жареная курица с тушеными яблоками. Вторая перемена: сардинки в масле с изюмом, жареный гусь со свеклой, тушеный угорь в перечном соусе, жареная сельдь с горчицей. Третья перемена…

— Фрицль, перестань шутить… — пугались слушатели.

А поваренок спокойно продолжал:

— …маринованная рыба с яичным салатом и петрушкой, запеканка из дичи в сале, пармская селедка, свиной окорок с огурцами, студень с миндалем, омлет с медом.

Все расхохотались. Боже, ну и желудки у господ! Как только эти кушанья не лезут обратно через уши!

— Я хотел бы посмотреть, — сказал один шутник, — с какой порцией не справятся папа и император Сигизмунд! Они готовы за один присест слопать весь мир.

Люди, хлынувшие после обеда за городские ворота, думали только о развлечениях. Ходили слухи, что герцог Фридрих приказал привезти тирольское вино, которое будет разливаться бесплатно. Это вино ускорило шаги многих людей. В воротах была давка. За воротами толпа веерообразно расходилась к палаткам, поставленным на лужайке. Люди рыскали, выискивая бочки с вином. Хотя лужайка была уже заполнена, новые люди не переставали подходить. Они обступили наскоро сбитые ларьки и столы с кушаньями. В праздник нет ничего приятнее, как хорошо поесть. Настроение сильно поднялось, когда слух о дармовом вине подтвердился.

Лужайка мигом поредела и посветлела, — на ней запестрели яркие и светлые женские платья. Мужчины, как мухи, облепили шинкаря. Зато у их подруг, невест и жен теперь появилось время поглазеть на товары, выставленные в палатках. В ловких пальцах зазывал переливались венецианский шелк, луккский бархат, ниспадала пышными складками тяжелая сребротканая парча. От соседнего прилавка доносился запах розового масла, а немного подальше коричневый язычник разложил пряжки чудесной чеканки! А еще… Что и говорить! Здесь продавались настоящие бургундские корноуты. Женщины с досадой поглядывали на рощицу. Там их мужья очищали свои карманы и кошельки, покупая к вину закуску, которую никто не давал даром.

На лужайке зазвучала музыка, приглашая к танцу. Волынщики и барабанщики выбрали такую минуту, когда молодые люди уже успели утолить жажду. Юноши и девушки встали в круг. Положив друг другу руки на плечи или обняв за талию, они двигались то вперед, то в сторону.

пели парни.

отвечали им девушки.

Женщины с детьми собрались вокруг фокусников, чародеев и акробатов, которые занимали любое свободнее местечко между палатками лавочников и, расстелив коврик, показывали свое искусство.

На лугу раздавались крики зазывал, пение, звуки свирелей, и никто не обращал внимания на фанфары, возвещавшие о прибытии знатных господ на турнир. Разодетые франты уже давно намозолили глаза горожанам. Они пойдут смотреть на этих щеголей только тогда, когда те станут угощать друг друга тумаками. Хотя это всего-навсего драка между господами, но человеку становится легче, когда они дерутся между собою, как петухи. Жаль только, что во время этой драки господа никак не могут перебить друг друга!..

Заходящее солнце уже бросило свои косые лучи на расшитый золотом балдахин папской спальни. Сегодня Иоанн XXIII, против обыкновения, бодрствовал днем. Папа сидел в кресле. Фелипелло разложил перед ним кучу грязного тряпья. Папа нашел в ней длинную грубую куртку с серым капюшоном, залатанные штаны, широкий пояс из толстой кожи и запыленные грубые сапоги с отворотами. Пажу достался такой же, меньший размером, костюм. Он нашел в тряпье тяжелый арбалет. Мальчик с недоумением и испугом поглядывал то на странную одежду, то на папу.