Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

— Эти орудия слишком стары, чтобы из них было безопасно стрелять, и слишком тяжелы, чтобы их стоило вывозить в Индию. Отличный подарок для эмира!

К началу последней декады июля 1880 года кабинет министров в Лондоне и колониальная администрация на Востоке пришли к выводу, что афганский кризис преодолен. На кабульский престол посажен надежный правитель. Кандагарское государство продолжает существовать. Все в порядке!

Британские политики и не предполагали, что основные трудности — впереди…

Это была незабываемая пора полного счастья. Рядом с могучим чернобородым отцом, не изменившим своему Базу, на специально подобранном для него по росту вороном жеребчике выезжал из Кандагарских ворот Герата Гафур. Он немедленно дал кличку вороному — «Гурбэт», «Орел», и обидчиво сжал губы, когда отец, посмеиваясь, сказал: «Какой же это орел? Скорее — орленок!»

От стен Герата до моста через Герируд авангард армии следовал по дороге, пролегавшей вдоль полей и садов. Каждый клочок земли был тщательно возделан. Селения чередовались с небольшими хуторками и отдельными богатыми усадьбами, огороженными высокими дувалами.

За Герирудом местность стала постепенно меняться. На второй день, миновав селение Мирдауд, вступили в холмистую область, с видневшимися вдали округлыми горами — то были отроги хребта Сафедкох. На третий день пути, за рабатом Мирали, построенным, по преданию, великим поэтом Алишером Навои, пересекли небольшой обрывистый кряж и начали спускаться в долину реки Адраскан. На бивак остановились вблизи обширного караван-сарая, недалеко от селения Адраскан. Тут к войску присоединилось ополчение племени нурзаи, кочевавшего в горных долинах, расположенных к востоку.

На следующий день преодолели хребет Кохидеххар и заночевали у гробницы святого Ходжа Ория. Дальше совершили небольшой переход по предгорьям и разбили походный лагерь у селения, носившего название Чашмаи Узбаки, или Узбекский Родник. Отсюда начинался богатый Сабзаварский оазис, раскинувшийся в широкой котловине. С севера, востока и юга его ограждали горы, и только на западе простиралась пустынная каменистая степь.

По заведенному Аюб-ханом порядку, если переход был не очень напряженным и до наступления темноты оставалось хоть какое-то свободное время, его использовали для упражнения сарбазов и артиллеристов в стрельбе, соваров — в кавалерийских атаках. Не склонный себя излишне утруждать, корнейль Мурад Алим пытался возражать против этого, ссылаясь на возможное недовольство солдат.

— Чьих? Твоих? — раздраженно спросил сардар.

— А хотя бы моих.

— Давай поедем к ним!

Через полчаса они подскакали к рабату, где расположился арьергард. Коноводы пасли лошадей в пойме небольшого ручья. На самом постоялом дворе, где когда-то, в лучшие дни, останавливались богатые и многолюдные караваны, солдаты завершали обед. От котлов, вокруг которых они сидели группами, доносился аппетитный запах жареного мяса.

— Хорошо живешь! — бросил правитель.

— Пустой мешок стоять не может! — довольный похвалой, откликнулся пословицей корнейль. — Люблю поесть и рад, когда могу накормить.

Поев, солдаты воздавали обычную благодарственную молитву Аллаху и поднимались на ноги.

— Салам алейкум! — произнес Аюб-хан. — Мы приехали поговорить с вами. Зовите товарищей и подходите поближе!

Вскоре его окружила огромная толпа.

— Знаете ли вы, зачем и куда мы идем? — спросил гератский властитель.

После некоторого замешательства из толпы выступил рослый статный сарбаз с изрядной сединой в усах и бороде. Конец чалмы у него был подоткнут; это означало, что он посвятил себя достижению определенной цели. За спиной, на потертом ремне, висел джезаиль; приклад и ложе его были отполированы руками не одного поколения.

— Меня зовут Ахмад. Ты немного опоздал, сардар.

Аюб-хан с недоумением взглянул на него.

— Да, совсем немного опоздал к обеду. Мы ели мясо, жаренное с рисом и луком. Ну, это наше блюдо — курма. Теперь у нас прибавится сил, чтобы бить врагов. Вот так, сардар. Поели курмы — побили инглизи!

Этот неожиданный поворот вызвал смех среди солдат. Улыбнулся и правитель.

— У тебя как-то все просто получается: поели и побили. Инглизи — сильный и опасный враг.

Ахмад нахмурился.

— К несчастью, сардар, мне, хотаку, это слишком хорошо известно. Земли нашего племени далеко отсюда — в Сулеймановых горах. Инглизи давно точат на них зубы и уже часть захватили. Много моих родных и близких сложили головы в борьбе с ними. Я — гази, дал обет сражаться против них, пока дышу!