Нафтула Халфин - Победные трубы Майванда. Историческое повествование

За эти материалы и взялся в первую очередь генерал-губернатор. Читал Кауфман не спеша, делая паузы, чтобы дать отдых глазам.

«…Отыскивая, на кого бы свалить вину в неполучении столь блистательных результатов, которыми заблаговременно хвалились английские военные и их корреспонденты, наиболее ретивые люди напали ныне на политических офицеров, т. е. офицеров, приданных разным отрядам с целью облегчать успехи войск дипломатическими переговорами с главами разных племен, т. е., просто говоря, покупать деньгами нейтралитет или даже их содействие, — писал Горлов. — Известно, что в Индии английское золото всегда шло совместно с английским оружием и даже играло в большей части первенствующую роль. Особливо оно сильно действовало в прошлую афганскую кампанию 1840–1841 годов, в Кохате в 1854 году и т. п. Так и ныне: подкуп враждебных афганских племен производится в самых широких размерах, так что военные рассматривают настоящую кампанию как ряд парадов и демонстраций с целью облегчить подкупы».

Последняя фраза была подчеркнута жирной чертой. Кауфман задумался над прочитанным. Затем его взгляд упал на следующий абзац. Он широко улыбнулся и поставил сбоку красным карандашом громадный восклицательный знак: «Но подкупы эти не выходят вполне удачными. Старшины берут деньги и обещаний не исполняют. Такие неисполнения надежд на беспрепятственный ход вперед и составляют истинную причину жалоб английских генералов, которые, конечно, не упомянули бы ни словом о подкупах, если бы они были успешны и дозволили бы им собрать столь легкие лавры…»

Главный начальник Туркестанского края настолько увлекся сообщениями Горлова, что попросил принести ему чай с лимоном в кабинет. Короткий день подходил к концу. Стемнело. Камердинер поставил на стол чашку ароматного напитка и зажег лампу.

Военный агент в британской столице старался показать, как тяжело отразились на экономике и жизни народа Англии ее затянувшиеся боевые операции в Азии и в южных районах Африки. Горлов даже глухо намекал, что, осложненные кризисными явлениями, они могут серьезно ослабить позиции правительства консерваторов: «Страдания бедного класса народа в Лондоне и в больших городах Англии вообще весьма велики; хотя министры правительства и их сторонники убеждают, что рассказы об этих страданиях преувеличены, лица беспристрастные признают, что положение бедного класса стало серьезным.

Вместе с тем общий застой промышленности и торговых предприятий тяготеет чрезмерно над всей нацией. Мне отовсюду пишут, что если это положение расстройства дел еще продолжится, то затруднения Англии сделаются крайними. Общественное мнение требует скорейшего окончания неизвестности, желая мира…»

А вот еще одно донесение военного агента в Главный штаб: «В Афганистане кампания идет не так блестяще, как англичане рассчитывали. Особенно тревожат англичан позиции вокруг Кабула, близ Газни, между Джелалабадом и Даккой и около Кандагара (Кауфман усмехнулся в усы: „Неплохо! Иными словами, всюду, где ведутся военные действия!“). Эти постоянные погони за летучими отрядами горцев, делающими неожиданные нападения и часто скрывающимися бесследно, много утомляют англичан и физически и морально. В письмах из армии и даже газетных корреспонденциях упоминается о том, что эта кампания войскам надоела».

И Горлов ссылался на «Дэйли Ньюс», опубликовавшую письмо группы солдат: «Мы все очень больны и устали от афганцев и от так называемой войны… Мы не можем подчинить эти дикие пограничные племена в три месяца. Это займет годы. И сомнительно, подчинятся ли они вообще когда-нибудь нашему владычеству, если мы не истребим их всех поголовно… Или они нас!»

Кауфман снова взял карандаш и подчеркнул слова о том, что афганцы вряд ли подчинятся британскому господству, если не будут уничтожены полностью.

— Хорошо подмечен дух народа! — произнес он вслух.

Главный начальник Туркестанского края перелистал еще несколько документов. Они только деталями отличались от тех, с какими он уже познакомился. Генерал захлопнул папку и откинулся в кресле. Какие бы еще предпринять шаги, чтобы возросли трудности, с которыми столкнулись политические противники России на Востоке? У него созревал план. «По всей видимости, Абдуррахман-хан дождался своего часа!» — мелькнула мысль.

…Ровно десять лет прошло с тех пор, как междоусобная борьба сыновей эмира Дост Мухаммад-хана за кабульский престол завершилась победой Мухаммада Шер Али-хана. К тому времени умер главный соперник Шер Али-хана — Мухаммад Афзал-хан. А его сын Абдуррахман-хан — главная опора и надежда врагов утвердившегося эмира — бежал за Амударью. Абдуррахман-хана тепло приняли хивинский хан и бухарский эмир, но, опасаясь их коварства, он перебрался в русский Туркестан. Это соответствовало интересам царских властей. С одной стороны, они намеревались держать в своих руках столь сильный козырь в политической игре, а с другой — стремились установить дружественные отношения с Шер Али-ханом и должны были жестко контролировать поведение его недруга.