Александр Бармин - Руда

Он зевнул. Егор вскочил, нашарил на полке трут, огниво и кремень, стал высекать огонь.

— Какая разница, — вдруг спросил шихтмейстер, — между школьником и огнем?

Егор не знал: можно еще продолжать шутки или Ярцов говорил серьезно.

— Разница? — переспросил осторожно. — Да они же совсем не похожи, Сергей Иваныч. Во всем разница.

— А вот и похожи. Подумай.

— Не знаю, Сергей Иваныч.

— Школьник и огонь только тем разнствуют, что огонь сначала высекут, а потом разложат, а школьника сначала разложат, а потом высекут.

Егор в эту минуту раздувал трут, — фыркнул, поперхнулся горьким дымом, закашлялся и расхохотался сразу. И над недогадливостью своей смешно, и радостно, что Ярцов совсем не строг. Значит, будут еще впереди веселые часы.

— Я вам тоже загадаю, — закричал он, кашляя и чихая. — Что выше лошади и ниже собаки?

— Как, как?.. И ниже собаки? Не знаю. Я думал, все загадки знаю, какие есть, а эту не слыхал. Подожди, не говори, я сам. Сейчас лягу и подумаю.

Свеча была зажжена, и Ярцов унес ее к себе в горницу. Егор улегся на узкой лавке и сразу заснул. Он сладко храпел и не видел снов.

В горнице ворочался и вздыхал шихтмейстер. Так прошло часа два.

— Сунгуров!.. Проснись, эй!..

Голова Егора поднялась, обвела мутными глазами фигуру шихтмейстера в одном белье и опять упала на лавку.

— Эк, спит как! Сунгуров!! Пожар! Разбойники пришли! Вставай, вставай!

— Что случилось, Сергей Иваныч? Где пожар?

— Да пожара, пожалуй, нету. Ты скажи отгадку; а то заснуть не могу.

— Какую отгадку?

— Ну, сам загадал: что выше лошади, ниже собаки?

— А… Седло это, Сергей Ива…

Не договорив, Егор повалился на лавку и захрапел.

Лошади везли отлично: накануне прошел грозовой дождь, — дорога была и не пыльная и не грязная. Ярцов с Мосоловым в крытой повозке, запряженной четверкой лошадей, ехали на реку Баранчу. Там на вновь обысканном месте Демидовы закладывали чугуноплавильный завод.

На второй день пути были в Невьянском заводе, одном из самых старых на Урале. Здесь стояла семибашенная крепость. За стенами ее виднелись демидовский дворец и отдельная высокая наблюдательная башня; которую возвел Акинфий десять лет назад, в 1725 году.

В Невьянске ночевали, а на третий день добрались до Нижнего Тагила с его знаменитой невиданно длинной плотиной. Под высокой рудной горой работали две домны. Нижнетагильский завод славился качеством железа. Демидовская марка на железе — «старый соболь» — хорошо была известна даже за границей. А всё дело в руде горы Высокой: уж очень она чистая и богатая, такой другой по всем горам Каменного Пояса больше неизвестно.

Повозку здесь оставили, дальше поехали верхом. Торная дорога осталась только до Выйского медеплавильного заводика, а там, кроме троп, и проезду никакого не было.

— Лес темней — бес сильней! — смеялся Мосолов, плотно усевшись в седле. — Не боишься, Сергей Иваныч?

Страшнее беса оказались комары. Поющей серой тучей поднимались с травы, жгли укусами, мешали смотреть и дышать. Всадники завязали шеи и лица тряпками, туго перетянули рукава над кистями рук — и всё-таки непрерывно били себя по всему телу: всюду залезали тонкоголосые кусачие твари.

Погода установилась жаркая, безветренная. Мотаться в седле целый день было тяжело. Да и кони выбились из сил, спотыкались, беспрестанно дрожали потной кожей, сгоняя комаров. Еще больше донимали их овода. Уже текли по шерсти струйки крови.

Особенно трудно стало ехать, когда Мосолов засомневался в дороге. Такую м у ку еще можно терпеть, когда знаешь, что каждый шаг приближает тебя к цели. А сейчас нитка-тропа, которая вела путников в лесу, затерялась в высокой, буйной траве.

— Слева, поди, уж Баранча вьется, — гадал Мосолов. — Едем-то верно, да без тропы как раз в непроезжую урему [5] Урема — глухой, труднопроходимый лес. угодим.

Кругом стеной поднимались высокие бородатые ели, румяные сосны, кружевные осины, рябина в белом цвету, сизый колючий можжевельник. Дальше лес чернел и сгущался еще больше. И птичьего щебета не слышно, — только вдали верещала кошкой иволга.

— Самые здесь медвежьи места, — сказал Ярцов и вздрогнул. — Что это мы ни одного медведя не повстречали?

— Медведи тут хозяева, верно. Как, поди, не повстречали? Да ведь он не покажется. И сейчас, может, за всяко-просто глядит на нас из-за дерева. Поглядит и уйдет — ни одна веточка не хрустнет…

— Гляди, Мосолов…