Отвечая на вопросы любопытного хана Кюлькана, Моисей поведал ему все, что знал о боярах Любомире Захариче и Патрикее Федосеиче, а знал он о них очень мало. Немногим больше Моисей мог поведать и о князе Федоре. Впрочем, упоминание Моисеем того, что Федор Юрьевич женат на красавице-гречанке из рода византийских императоров, необычайно заинтересовало не только хана Кюлькана, но и прочих царевичей, с которыми тот поделился этим известием.
Моисей поглядывал на хана Бату, стараясь определить по выражению его скуластого круглого лица, доволен ли он приездом посольства из Рязани. Бату-хан смеялся над шутками братьев-царевичей, постоянно заговаривая с какой-нибудь из своих жен или обращаясь к кому-нибудь из нойонов. На рязанцев Бату-хан не обращал никакого внимания, словно их не было в шатре.
Вдруг кто-то из царевичей громко и развязно спросил о чем-то князя Федора.
Толмач перевел прозвучавший вопрос на русский язык:
— Светлый хан Берке желает знать, князь Федор, правда ли, что супруга твоя из семьи греческих василевсов?
— Правда, — ответил Федор после краткой паузы.
Моисей заметил, что при этом Федор отодвинул от себя жаркое и слегка нахмурился.
— Красива ли твоя жена, князь? — прозвучал вопрос от хана Бури.
— Красива, — промолвил Федор и нахмурился еще больше.
— Скажи, князь, что прелестнее у твоей жены, лицо или тело? — поинтересовался Гуюк-хан, смакуя маленькими глоточками кумыс из чаши.
Среди царевичей прошло оживление, они принялись со смехом переговариваться между собой и о чем-то спорить.
Федор хмуро проговорил, что не станет говорить об этом.
Гуюк-хан опять что-то сказал. Царевичи засмеялись еще громче.
Толмач перевел Федору сказанное Гуюк-ханом:
— Доблестный Гуюк-хан говорит, что в знак милости к тебе, князь Федор, он хочет взять в наложницы твою жену. У Гуюк-хана среди наложниц есть китаянки, туркменки, армянки, половчанки, а вот гречанки пока нет.
— Ну, так скажи ему от меня, что гречанке совсем не место в его задымленной юрте! — сердито произнес Федор, обращаясь к толмачу.
Толмач слегка запнулся, переводя на монгольский язык смелый ответ Федора Юрьевича.
Гуюк-хан свирепо зыркнул на князя Федора своими раскосыми глазами и что-то гневно прокричал татарской страже. Стражники ринулись было к Федору Юрьевичу, но были остановлены властным окриком Бату-хана.
Обращаясь к Гуюк-хану, Бату-хан заговорил с нескрываемой неприязнью в голосе. Гуюк-хан сидел, не смея поднять глаз, не смея возразить. Примолкли и остальные царевичи. В шатре водворилась гнетущая напряженная тишина, нарушаемая лишь треском горящих поленьев и резким голосом Бату-хана.
Моисей испуганно спрятался за спину хана Кюлькана.
Одна из жен Бату что-то сказала ему.
Бату-хан улыбнулся и через толмача обратился к Федору:
— Такой видный витязь достоин более высокой чести! Тебя, князь Федор, я готов взять к себе на службу, а твоя жена-красавица станет украшением моего гарема.
Произнеся это, Бату-хан вытянул вперед ногу в узорном башмаке с загнутым носком. Его узкие темные глаза миролюбиво и с ожиданием взирали на Федора Юрьевича.
— Князь, тебе следует поцеловать носок башмака у непобедимого Саин-хана в знак признательности за оказанную честь, — тоном, не допускающим возражений, сказал Федору Юрьевичу татарский толмач. — Так принято у нашего народа, — негромко добавил он, видя, что князь Федор не двигается с места.
— Такое раболепство не принято у нас, русичей! — резко промолвил Федор Юрьевич.
Князь встал на ноги, но кланяться явно не собирался. Бояре с двух сторон что-то сердито и настойчиво шептали Федору, теребя его за рукава кафтана, но Федор не желал их слушать.
Толмач пребывал в полнейшем замешательстве.
— Скажи своему хану: разве он одолел меня в битве, что желает владеть моей женой? — заявил толмачу Федор Юрьевич, не скрывая своего негодования. — Скажи ему, что у русичей недостойно отдавать своих жен на позор кому ни попадя! Я бесчестьем себя покрыть не хочу. У вас свой обычай, а у нас свой.
Царевичи и ханские советники с нетерпеливым ожиданием взирали на толмача, желая узнать, что сказал русский князь. Особенное нетерпение можно было прочесть на лице Гуюк-хана.
Толмач, запинаясь, перевел на монгольский сказанное князем Федором.
Едва толмач умолк, как по шатру прокатился гул гневных голосов. Татарская знать была возмущена дерзостью и неучтивостью Федора Юрьевича. Царевичи переглядывались между собой, жены Бату-хана перешептывались, толкая друг дружку локтями. Лишь Гуюк-хан криво усмехался.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу