Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

С пронским князем согласился его брат Глеб Михайлович, а также муромский князь.

Князья ждали, что скажет Юрий Игоревич, за которым было старшинство родовое и вотчинное.

— Отбиваться от нехристей каждому в одиночку глупо, — сказал Юрий Игоревич. — Нам нужно полки купно держать, ибо это какая-никакая, но сила. Время нам надо выгадать, братья. В Чернигов к брату Ингварю я послал уже гонца. Ингварь медлить не будет, сразу двинет к нам на помощь. Может, и черниговцев с собой приведет. Сегодня же отправлю во Владимир другого гонца, познатнее и посмелее в речах. Нужно любой ценой выпросить хоть какую-то подмогу у князя Георгия! — Сжав кулак, Юрий Игоревич пристукнул им по подлокотнику своего княжеского трона.

— Батый вряд ли станет долго ждать нашего ответа на свои условия, — заметил Олег Игоревич. — Не забывай, брат, татарам до Рязани всего-то день пути!

— А мы придержим Батыя у нашего порубежья, — с хитрым прищуром промолвил Юрий Игоревич. — Тем временем гонцы наши успеют добраться до Чернигова и Владимира.

— Как это придержим? — не понял Олег Игоревич.

У прочих князей в глазах был тот же вопрос.

— Отправим к Батыю посольство с дарами, — после короткой паузы заговорил Юрий Игоревич. — Послы наши станут бить поклоны Батыге и лить льстивую патоку в его поганые уши. Пусть Батый уверится в том, что князья рязанские готовы признать его власть. Надо такой пыли напустить в глаза Батыге, чтобы он поверил в то, будто русичей одними угрозами одолеть можно.

— Без толку все это! — проворчал Роман Ингваревич. — Не верю я, что Батыгу слащавыми речами умаслить можно. Батыга прошел со своей ордой многие страны, наверняка сталкивался уже и с хитростями, и с коварством.

— Да и кого послать на такое дело? — озадаченно проговорил Олег Игоревич. — Я вот за это не возьмусь. Не могу я перед нехристями спину гнуть.

— И я не могу, — вставил Глеб Михайлович.

— Я тоже на это не гожусь, — отозвался Всеволод Михайлович.

— И я не гожусь! — решительно заявил Кир Михайлович.

— К Батыю поедет мой старший сын, — заявил Юрий Игоревич.

Федор Юрьевич аж вздрогнул от услышанного!

— За что мне такая немилость, отец? — возмутился он. — Не гожусь я для этого! Не говаривал я угодливых речей и не собираюсь!

— Придется, сын мой! — строго и непреклонно произнес Юрий Игоревич. — Для спасения Рязани ныне одной храбрости мало, надо еще разум и хитрость употребить.

— Брат, не посылал бы ты Федора с посольством, — сказал Олег Игоревич. — Испортит он все дело! Езжай сам к Батыю.

— В том-то и задумка, что сначала с Батыем должен мой сын встретиться, — промолвил Юрий Игоревич. — Батый, конечно же, спросит у Федора, почто сам князь рязанский не приехал к нему на поклон. Федор на это скажет, мол, князь рязанский собирает дань, дабы не с пустыми руками прибыть в стан татарский. Как вернется Федор от Батыя, тогда и я к татарскому хану поеду. Нам ведь важнее время выиграть.

— А коль Батыга оставит Федора у себя в заложниках, что тогда? — спросил Всеволод Михайлович.

— Что ж, посидит мой сын в заложниках, покуда я с Батыем договариваться буду, — ответил Юрий Игоревич.

Юрий Игоревич такими словами напутствовал сына перед трудным и опасным делом:

— Гордыню свою, Федор, запрячь в себя поглубже, не к месту она теперь. В стане татарском длинных речей не молви. За тебя все скажут мои думные бояре Патрикей Федосеич и Любомир Захарич, они вместе с тобой поедут. Пусть Батыга увидит в тебе тихоню непутевого, заранее на все согласного. Ну, не хмурь брови-то! Слушай, что говорю! Нам ныне не до взбрыкиваний, помни об этом.

— Ладно, — хмуро произнес Федор, — уразумел я.

— Теперь главное, сынок, — добавил Юрий Игоревич, — по сторонам поглядывай. Велик ли стан у Батыя, где шатры стоят, где возы. Как одеты мунгалы, как вооружены. В каком состоянии их кони — все примечай. Для нас это сгодится, когда на Батыгу в лоб пойдем. Смекаешь?

Федор молча кивнул.

— Толмачом с тобой поедет мой сокольничий половчин Сентяк, — сказал сыну Юрий Игоревич. — Сентяк и степи знает, и на многих степных наречиях изъясняться умеет.

— Можно, я возьму с собой Апоницу? — промолвил Федор. — Он будет мне вместо оберега.

— Возьми, — кивнул Юрий Игоревич. — Пестун твой воин бывалый. И мне спокойнее будет.

Дружинник Апоница находился при Федоре с малых лет, обучая его ратному умению. За годы отрочества Федор так свыкся с Апоницей, что, возмужав, оставил его при себе на правах друга и телохранителя.