Виктор Поротников - Утонуть в крови - вся трилогия о Батыевом нашествии

Яромила, хорошо знавшая нрав своего мужа, заметила Гликерии, мол, видимо, в Боголюбове есть что взять и выгодно продать, это и задержало там Сулирада и Тереха. Хотя Яромила была на восемь лет старше Гликерии, это не помешало их сближению, так как обе томились тем же ожиданием и той же печалью.

Пригласив Гликерию в свою келью, Яромила стала угощать ее медовыми пирогами и козьим молоком, которым она разжилась у монахинь здешнего монастыря, державших в своей обители небольшое стадо коз.

За долгим разговором Яромила и Гликерия не заметили, как наступил вечер, а Сулирад и Терех так и не вернулись из Боголюбова.

— Стало быть, они приедут завтра, — сказала Яромила Гликерии, укладывая дочерей спать. — Может, у них сани поломались или какую-то из лошадей заново подковать пришлось.

Ночью Гликерии, одолеваемой тревогой, плохо спалось.

С утра она отправилась на городской торг, чтобы купить хлеба и мороженой рыбы. К приезду Тереха Гликерия хотела приготовить угощение. На торжище, полном народа, Гликерия услышала разговор двух смердов, коих немало сбежалось в Суздаль, ища здесь спасения от татар: «Слыхал, сосед, мунгалы сожгли Покровский монастырь, что близ устья Нерли, и взяли в осаду Боголюбово!»

От этого известия холод пробежал по телу Гликерии. Она почти бегом устремилась по узким улицам, забитым людьми, санями и распряженными лошадьми, к городским воротам, чтобы расспросить стражу о татарах. Не доходя до ворот, Гликерия сначала замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Вокруг все говорили об одном и том же: «Со стороны реки Клязьмы к Суздалю приближается Батыева орда. Татары жгут села и монастыри на своем пути!»

Вернувшись в епископский терем, Гликерия поделилась страшным известием с Яромилой.

— Уже не единожды в прошлом алчность приводила моего мужа к печальным последствиям, — горестно покачала головой Яромила, — но на этот раз, похоже, Сулирад заплатит головой за свое сребролюбие.

— Рано отчаиваться, подруга, — сказала Гликерия, заметив слезы на глазах у Яромилы. — Боголюбовский замок, сказывают, хорошо укреплен. Бог даст, пересидят Терех и Сулирад татарскую напасть за валами и стенами княжеской крепости.

Успокаивая Яромилу, Гликерия сама не верила в то, что говорила, ибо месяц тому назад она видела, как под натиском татар пала Рязань, укрепленная гораздо лучше Боголюбовского замка.

После полудня епископ Савватий начал служить торжественную обедню в суздальском Рождественском соборе, куда стеклось множество народу со всего города. В разгар священной литургии вдруг пронеслась весть о том, что татары уже разбивают шатры у стен Суздаля. Толпа, заполнившая огромный храм, заволновалась, как море-океан под порывами ветра. Люди, толкаясь и давя друг друга, хлынули из всех дверей собора, не слушая призывов владыки Савватия соблюдать благопристойность, присущую христианам.

По всему Суздалю ревели боевые трубы, призывающие ратников к оружию. В разных частях города сотники и тысяцкие собирали своих воинов возле воткнутых в землю стягов. Ратники поднимались на восточную стену, с которой открывался вид на огромный татарский стан, окруженный со всех сторон крытыми обозными кибитками. Сюда же валом валили многие сотни любопытных горожан, мужчин, женщин и детей — всем хотелось своими глазами увидеть ужасных мунгалов, зверства которых были у всех на устах.

Татар было очень много, их конные отряды широко рассыпались вокруг Суздаля, и где бы они ни появлялись, там сразу же занимался пожар, а в небеса поднимались густые клубы дыма. К концу дня Суздаль оказался в сплошном кольце из горящих деревень и монастырей.

В вечерних сумерках татары сволокли ко всем воротам Суздаля груды жердей, бревен и вороха сена, разведя гигантские костры. Русичи пытались заливать эти костры водой и забрасывать снегом, но все их усилия оказались тщетными. К полуночи деревянные створы всех городских ворот сгорели дотла. Наскоро возведенные заграждения из саней, кольев и досок не смогли задержать татар, которые сплошным потоком хлынули на узкие улицы Суздаля.

Кому-то из русских воинов удалось укрыться в детинце, но большинство нашли свою смерть в неравных схватках с татарами, многочисленность которых создавала впечатление некоего жуткого Вселенского потопа.

Воевода Провид Глебович, растерявший остатки мужества после всего случившегося, за два часа до рассвета повел свою дружину на прорыв из городской цитадели. Нескольким сотням русских ратников удалось перейти по льду реку Каменку и добраться до густого леса. Татары, занятые грабежом ремесленных кварталов Суздаля и подсчетом множества пленников, не смогли поставить надежный заслон на пути у воинов Провида Глебовича. На руку вышедшим на прорыв русичам сыграла и ночная мгла. Успех дружины Провида Глебовича сподвиг на такую же вылазку еще около двух сотен женщин и детей, которых возглавил священник Анисим, накануне привезший в Суздаль книги из Боголюбова. Анисим повел свой безоружный отряд, обремененный детьми, не напрямик к лесу, а по льду извилистой Каменки между высокими речными берегами. Таким образом, конные татарские дозоры, шнырявшие между догорающими селами за рекой Каменкой, не заметили женский отряд Анисима, который к рассвету благополучно достиг спасительного леса.