Деннис Лихэйн - Настанет день

— Меня зовут Финч. Рейм Финч. Не Реймонд, а Рейм. Можете называть меня «агент Финч».

Выглядел он как спортсмен: крепкий, с непринужденными движениями.

Дэнни закурил и прислонился к дверному косяку:

— Значок у вас есть?

— Я уже показал вашему отцу.

Дэнни пожал плечами:

— Мне вы не показали.

Финч полез в задний карман, а Дэнни заметил, что коротышка на журнальном столике смотрит на него со сдержанным презрением, как смотрят епископы или девочки из варьете. Этот тип был несколькими годами моложе Дэнни и лет на десять моложе Финча, но кожа под его выпученными глазами обвисла, как у человека раза в два старше. Он положил ногу на ногу и ковырял что-то на колене.

Финч извлек значок и удостоверение с печатью американского правительства: Бюро расследований, США.

Дэнни мельком глянул на все это:

— Так, значит, вы из БР?

— Постарайтесь произносить это без иронии.

Дэнни ткнул пальцем в сторону другого:

— А это, собственно, кто?

Финч открыл было рот, но его спутник, вытерев руку платком, протянул ее Дэнни.

— Джон Гувер, мистер Коглин, — представился он, и Дэнни обменялся с ним рукопожатием. — Бюро по борьбе с радикалами, Министерство юстиции. Вам ведь не по душе радикалы, мистер Коглин?

— В этом доме нет ни единого немца. В Минюсте ведь занимаются ими? — Он покосился на Финча. — А в Бюро — мошенничествами при банкротствах. Верно?

Обрюзглый коротышка на столике посмотрел на Дэнни так, словно хотел укусить его за нос:

— С началом войны сфера нашей компетенции, скажем так, несколько расширилась, полисмен Коглин.

Дэнни кивнул:

— Ну что ж, желаю удачи. — Он перешагнул через порог и вошел в комнату. — А теперь не соблаговолите ли убраться на хрен из моей квартиры?

— Кроме того, мы имеем дело с уклонистами от призыва, — сообщил агент Финч, — с агитаторами, подстрекателями, со всеми, кто разжигает войну против Соединенных Штатов.

— Думаю, неплохой заработок.

— Отличный. В особенности если речь об анархистах, — произнес Финч. — Эти мерзавцы — в первых строчках наших списков. Бомбисты, полисмен Коглин, вы сами знаете. И среди них — та, кого вы трахали.

Дэнни надвинулся на Финча:

— Кого-кого я трахаю?

Агент Финч повернулся и прислонился к косяку.

— Вы трахали — в прошедшем времени — Тессу Абруцце. Во всяком случае, так она себя называла. Я прав?

— Я знаю мисс Абруцце. Ну и что?

Финч улыбнулся ему, не разжимая губ:

— Ни черта вы не знаете.

— Ее отец — коммивояжер, торгует фонографами, — пояснил Дэнни. — В Италии у них были неприятности, но…

— Ее «отец», — перебил Финч, — это ее муж. — Он поднял брови. — Да, вы правильно расслышали. И ему плевать на всякие там фонографы. Федерико Абруцце — это не настоящее имя. Он анархист, а точнее, галлеанист. Вам известно, что означает этот термин, или вас просветить?

— Известно, — ответил Дэнни.

— Его настоящее имя — Федерико Фикара, и, пока вы кувыркались с его женой, он изготавливал бомбы.

— Где? — спросил Дэнни.

— Прямо здесь. — Финч ткнул большим пальцем в сторону коридора.

Джон Гувер положил ладони на пряжку ремня.

— Я еще раз спрашиваю вас, полисмен, вы из тех, кто симпатизирует радикалам?

— Думаю, мой сын уже ответил на этот вопрос, — заметил Томас Коглин.

Джон Гувер покачал головой:

— Я этого не слышал, сэр.

Дэнни опустил на него взгляд. Кожа у этого типа была как плохо пропеченный хлеб, а зрачки — такие крошечные и темные, что казалось, изначально они предназначались не для человека, а совсем для другого существа.

— Я спрашиваю вас об этом, ибо сейчас мы закрываем дверь конюшни. После того как ее покинули лошади, смею вас уверить, но до того, как конюшня сгорит дотла. Что показала война? Что враг — не только в Германии. Враг приплыл на кораблях, воспользовался расхлябанной иммиграционной политикой, обустроился тут со всеми удобствами. Он читает проповеди шахтерам и фабричным, он притворяется другом трудящихся, заступником обездоленных. Но кто он такой на самом деле? На самом деле он обольститель, иноземная зараза, человек, нацеленный на разрушение нашей демократии. И его нужно уничтожить. — Гувер вытер шею платком; воротничок его потемнел от пота. — Поэтому я в третий раз задаю вам вопрос: вы — сторонник радикалов? А следовательно, сэр, вы — враг Дяди Сэма?

— Он что, серьезно? — произнес Дэнни.

— О да, — ответил Финч.

Дэнни проговорил:

— Вас зовут Джон, верно?

Толстяк небрежно кивнул.