Деннис Лихэйн - Настанет день

Патрульная машина свернула на Колумбус-авеню.

— Газуйте! — крикнул Дэнни.

— Узнай, он из белых? — завопил Главяк, и «олдсмобиль» с визгом сорвался с места и скрылся из виду.

Два копа из первой патрульной машины ринулись в ресторан, затолкав обратно официантку и двоих мужчин, вышедших на шум. Захлопнули за собой дверь. Тут же появилась еще одна патрульная машина, резко затормозила, въехав передними колесами на тротуар. Из нее, ухмыляясь, вылез Маккенна. Джерри Гамильтон выпустил лодыжку Дэнни. Они поднялись на ноги. Вместе с Маккенной к ним подскочили двое патрульных и оттащили их к машине.

— Вполне натурально получилось, как по-твоему? — осведомился Маккенна.

Гамильтон потер лоб:

— У меня кровь идет, сукин ты сын.

— Я старался не бить в лицо, — заметил Дэнни.

Гамильтон сплюнул на мостовую кровь:

— Да я тебе порву…

Дэнни навис над ним:

— Я могу тебя прямо отсюда отправить в больницу, черт дери. Хочешь, бандюга?

— Эй, почему это он думает, что может со мной так разговаривать?

— Потому что имеет право. — Маккенна похлопал их по плечам. — По местам, джентльмены.

— Я не шучу, — произнес Дэнни. — Как, хочешь со мной схватиться?

Гамильтон отвел взгляд:

— Я так просто сказал.

— Ты так просто сказал, — повторил Дэнни.

— Господа, — призвал Маккенна.

Дэнни и Джерри положили руки на капот патрульной машины, и Маккенна торжественно их обыскал.

— Бред, — шепнул Дэнни. — Они поймут, что дело нечисто.

— Ерунда, — возразил Маккенна. — Позор вам, о маловеры.

Маккенна надел на них расстегнутые наручники и затолкал на заднее сиденье машины. Сел за руль и повез их по Харрисон-авеню.

Гамильтон сказал:

— Знаешь чего? Если я хоть раз тебя встречу не по службе…

— Тогда что? — осведомился Дэнни. — Заплачешь о своей глупости?

Маккенна привез Дэнни к его конспиративной квартире в Роксбери, остановившись на обочине в полуквартале от здания.

— Как себя чувствуешь?

Честно говоря, Дэнни чувствовал, что ему хочется плакать. Не по какой-то определенной причине, а от общей, всепоглощающей усталости. Он потер лицо ладонями:

— Все в порядке.

— Ты своей стрельбой выбил потроха из террориста-макаронника всего четыре часа назад, а потом под чужим именем отправился на встречу с другим возможным террористом и…

— Черт дери, Эдди, они не…

— Что ты сказал?

— …не террористы, черт возьми. Они коммунисты. Они бы с удовольствием посмотрели, как правительство рушится. Согласен. Но они не бомбисты.

— Ты наивен, мой мальчик.

— Пусть так. — Дэнни потянулся к ручке дверцы.

— Дэн.

Маккенна положил ему руку на плечо.

Дэнни ждал.

— За эти два месяца от тебя требовали слишком многого, это верно, Господь свидетель. Но ты уже скоро, совсем скоро получишь свой золотой значок. И все будет замечательно.

Дэнни кивнул, чтобы Эдди отпустил его плечо. Эдди так и сделал.

— Не будет, — произнес Дэнни и вылез из машины.

На другой день в исповедальне храма, куда он никогда раньше не заходил, Дэнни встал на колени и перекрестился.

— От тебя пахнет спиртным, — заметил священник.

— Потому что я пил, отче. Я бы поделился, но бутылка осталась у меня в квартире.

— Ты пришел исповедаться, сын мой?

— Не знаю.

— Как ты можешь этого не знать? Либо ты грешил, либо нет.

— Вчера я стрелял в человека, и он умер. Возле церкви. Думаю, вы об этом уже слышали.

— Да, я слышал. Этот человек был террорист.

— Да. Я попал в него три раза. Пытался попасть пять, — уточнил Дэнни, — но два раза промазал. Вот в чем штука, отче… Вы ведь мне скажете, что я поступил правильно. Да?

— Лишь Господь…

— Тот человек хотел взорвать церковь.

— Ты поступил правильно.

— Но он мертв. Я стер его с лица земли. И я не могу избавиться от ощущения…

Последовало долгое молчание, оно казалось еще более долгим, потому что это была церковная тишина, здесь пахло ладаном и мылом, здесь все было обито толстым бархатом и темным деревом.

— От какого ощущения?

— Что мы, я и этот парень, которого я убил, мы с ним в одной лохани. Понимаете?

— Ты выражаешься туманно.

— Простите, — сказал Дэнни. — Я о большой лохани дерьма, черт побери. Ясно? И в ней…

— Выбирай выражения.

— …в ней не живут ни богатые, ни власть имущие, так ведь? Туда они скидывают все отбросы, о которых не желают думать. И суть в том…

— Ты в храме Божьем.

— …суть в том, отче… От нас требуется, чтобы мы вели себя как паиньки и просто уходили, когда надобность в нас отпадает. Принимали то, что они нам дают, пили это, ели это, ходили ради этого на лапках и повторяли: «Ммм, еще, пожалуйста. Спасибо». И знаете, отче, с меня хватит, черт дери.