Ильденфонсо Фальконес - Собор Святой Марии

— Что я за это получу?

— Можете быть спокойны: приданого Мар хватит для того, чтобы погасить все ваши долги. И поверьте, мой муж будет более чем щедрым относительно приемной дочери. Кроме этого, вы получите мою благосклонность, а вам наверняка известно, насколько я близка к королю.

— А барон?

— Я сама займусь бароном.

— Не понимаю…

— Больше ничего не надо понимать. Выбирайте: разорение, потеря доверия, бесчестье или моя благосклонность.

Фелип де Понте сел, исподлобья глядя на баронессу.

— Разорение или богатство, дон Фелип. Если вы откажетесь, завтра же утром барон начнет взимать долг и отберет ваши земли, оружие и лошадей. Это я вам обещаю.

Прошло десять дней томительной неопределенности, пока у Арнау не появились первые известия о Мар.

Десять дней, в течение которых он занимался только тем, что было связано с поисками Мар. Однако расследование, организованное им, ничего не дало: девушка, казалось, бесследно исчезла. Арнау продолжал встречаться с викарием и советниками, умоляя их действовать, приложив все силы к поискам его приемной дочери. Он объявил об огромном вознаграждении за любую информацию о судьбе или местонахождении Мар. Сам Арнау молился столько, сколько не молился всю свою жизнь. Наконец Элионор сказала, что получила сведения от одного проезжего купца, который искал Арнау. К несчастью, подозрения подтвердились. Мар была похищена рыцарем по имени Фелип де Понте, его должником, который удерживал ее силой в одном укрепленном загородном доме возле Матаро, что на расстоянии менее суток ходьбы на север от Барселоны, Арнау отправил туда миссаджей из консульства, а сам тем временем пришел в церковь Святой Марии, чтобы помолиться.

Никто не осмелился беспокоить его, рабочие даже приостановили свои работы. Стоя на коленях перед маленькой каменной фигуркой Святой Девы, под покровительством которой прошла вся его жизнь, Арнау пытался прогнать ужасные видения, которые стояли перед его глазами в течение целых десяти дней. Но страшные сцены насилия вновь замелькали в его воображении вперемешку с лицом Фелипа де Понтса.

Фелип де Понте напал на Мар в ее собственном доме; он заткнул ей рот кляпом и бил до тех пор, пока девушка, совершенно обессилев, не уступила ему. Он надел на нее мешок, положил на повозку, загруженную упряжью, а сам сел рядом. Впереди, взяв в руки поводья, шел один из его воспитанников. Со стороны казалось, будто они только что купили или починили свою упряжь. Таким образом де Понтсу удалось беспрепятственно выехать через городские ворота, ни у кого не вызвав подозрений. В своем загородном доме, внутри укрепленной башни, которая поднималась ввысь, рыцарь обесчестил девушку, причем не один раз.

Возбужденный красотой пленницы, которая отчаянно защищалась, он набросился на девушку с таким неистовством, которого сам от себя не ожидал. Поскольку Фелип де Понте договорился с Жоаном, что отберет добродетель Мар, не раздевая ее и даже не обнажаясь перед ней, и применит силу только в случае крайней необходимости, он так и сделал… в первый раз, как только ему удалось к ней приблизиться. Но похоть оказалась сильнее, чем слово рыцаря…

Все, что Арнау — весь в слезах и с сокрушенным сердцем — мог представить себе, молясь в церкви Святой Марии, не могло сравниться с тем, что выстрадала Мар.

Прибытие в церковь миссаджей привело к тому, что работы там вовсе остановились. Голос офицера звучал четко, как в зале суда консульства:

— Досточтимый консул, это так! Ваша дочь была похищена и сейчас находится во власти рыцаря Фелипа де Понтса.

— Вы говорили с ним?

— Нет, досточтимый. Он заперся в башне и не признал нашей власти, уверяя, что речь идет не о коммерческом вопросе.

— Вы что-нибудь знаете о девушке?

Офицер опустил взгляд.

Арнау до боли сжал кулаки.

— У меня нет власти? Если он хочет власти, — пробормотал Арнау сквозь зубы, — он ее получит.

Новость о похищении Мар разлетелась быстро. На следующий день, на рассвете, все колокола церквей Барселоны начали настойчиво звонить и призыв «Все на улицу!» превратился в единый крик, исходящий из уст горожан: нужно было освободить гражданку Барселоны.

Площадь Блат мгновенно превратилась в место собрания ополченцев. Не было ни одной общины города, которая не пришла бы сюда под своим знаменем во главе со старшинами, вооруженными, как подобает такому случаю. В это утро Арнау отказался от своей роскошной одежды и снова надел все то, в чем он сражался под командованием Эйксимэна д’Эспарсы, а позже против Педро Жестокого. У него по-прежнему был великолепный арбалет отца, от которого он не хотел отказываться и который сжимал так крепко, что немели пальцы. На поясе у него висел тот же кинжал, каким бастайш Эстаньол несколько лет тому назад нес смерть своим врагам.