Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада

Старуха заметно скисла.

— Поздравлять-то особенно и не с чем, — ответила она с ухмылкой. — Я всегда была ветреницей, оттого и очутилась в преисподней, а тут ещё фамилия такая. Она не красит, лучше б я её не узнавала…

— На вас не угодишь! — тоном тёть-Марины брякнул Мася. — Кстати! Вы меня сюда специально запроторили? С каким-то умыслом? Скандал cо смотрительницей был притворный?

— Да нет, скандал был настоящий, а внедрить тебя в два ноля я собиралась, только позже. Хотя сегодня всё идеально получилось: ведь меня срочно в Сибирь вызывают, Силантий звонил, так и знала, что сам не справится…

Дерьмовочка мгновенно оживилась, опять вспорхнула, стала летать кругами.

— Ой! Да! Сибирь прекрасное местечко! Чудное местечко! Там можно на оленях покататься, мы с Петенькой уже катались! И на собачках катались, а одна собачка была размером с тигра, и расцветка у неё была тигровая, так что все подумали, что мы катаемся на тигре!..

— Цыц! — сказала мадам, щёлкнув припевочку по носу. Та и съёжилась… Скукожилась, сделалась плоской, прямо фанерной, превратилась в стоячую картинку — типа тех, с которыми на Арбате или на Невском фотографируются прохожие. Затем фанера сделалась тонкой и гибкой, как ватманский лист.

Мадам скатала лист в трубочку, зачем-то дунула в неё, потом согнула пополам, затем — ещё раз пополам, ещё раз и еще раз. Наконец, смяла. Образовался плотный комок цветной бумаги. Масе сделалось жутко.

— Вы уничтожили сестричку Правителя?! Игрушку Главного? Представляю, что теперь с вами будет.

— Не ссы, — утешила его мадам. — Этот мячик — Мишина собственность, он его подкидывает тем, кого хочет сделать своими инструментами.

— То есть… Вы… Нет… Он, Миша, подкинул эту девочку в семью, где был даровитый даун, чтобы использовать его…

— Да! И больше ни о чём не спрашивай, ибо я проголодалась. Шутка: прождать тебя столько часов. Пошли ужинать!

— Может, завтракать? Скоро утро…

— Неважно, лишь бы обслужили получше…

Мадам привратница повела Максимку через вестибюль к Посольской лестнице.

— А где же все охранники? Вы их усыпили?

— Зачем? Они спят и без меня. Но если кто-то из них вдруг проснётся и глянет в камеру видеонаблюдения, то ему сразу станет ясно: снимается кино.

Госпожа Ветрова была права. В тот вечер один из стражей, увидев на экране живописную старуху, разодетую по форме восемнадцатого века, комкающую бумажный лист, который только что был летающей девочкой, зевнул и молвил: «Очередной сериал клепают, с компьютерными эффектами!» И снова лёг на свой диванчик. Раз в залах снимается кино, значит там полно дополнительной охраны.

Усевшись за стол в комнате с видом на зимний сад, госпожа Ветрова заказала меню. Над названиями блюд потешался только Мася — ведь официанты были из восемнадцатого века.

Поев, мадам стала набирать папу Юру.

— Что вы делаете? Они же уже спят!

— Нифига, — сказала бабка, — я их давно разбудила, ещё раньше, чем они собирались меня будить… Хочу сказать им пару слов перед отбытием на опасное мероприятие повышенной государственной важности… Вернусь ли?

Беседа с родителями была краткой, обеим сторонам необходимо было выспаться. Затем Максимку уложили на узеньком атласном топчанчике с мудрёным названием. Мадам устроилась в соседнем зале — прямо на паркете, по-походному, ибо ей предстоял большой поход!

Когда экс-привратница захрапела, Масе вдруг пришло в голову поставить будильник на мобильнике на шесть утра. Зачем? Чтобы пришедшие туристы не споткнулись часом о тело в соседнем зале.

А когда настало утро, понял, как смешны были его страхи: вспомнил из курса истории, что в восемнадцатом столетии туристов было мало, да и те посещали лишь «Кунсткамеру».

Госпожа Ветрова, персона суперзнаковая, скакавшая по линии судьбы, «вверх-вниз-вверх», из монашек — в адские командирши, из начальниц преисподней — в бытовые пьяницы, теперь, похоже, метила в спасательницы всея Земли. С последующей канонизацией и молитвами в соборах!

Прежде чем других спасать, себя в порядок приведи, думал Мася. То с Мишей запанибрата, а то у бывшего шефа подарочки берёт. Премию! И ещё вякает: «Позовёт меня, рано или поздно, куда денется…» Хорошо, хоть в преисподнюю перестала шастать. Меганадцать часов одиноко болталась по Эрмитажу, пока не выудила Мишину игрушку: девочку-Дерьмовочку!

Максим ни грамма не сомневался, что его использовали вместо удочки. Все эти «ля-ля» насчёт случайного скандала у картин — голимая туфта. По чьей наводке, спрашивается, малышка лифт нашла? Не иначе, как у бабки пульт имелся.