Рихард Вейфер - Данте

В юную душу Лючии упало ядовитое семя недоверия. До сих пор для нее не было человека более уважаемого и благородного, чем родной отец. А теперь она, к своему ужасу, обнаружила, что почти все знакомые и даже кое-кто из родственников считают отца изменником. Не то чтобы они говорили это ему прямо в глаза — о нет! Но молчание окружающих, их туманные намеки, бросаемые ими взгляды и все их поведение открыли молодой девушке, как расценивают они поступок отца, и это открытие причиняло ее невинной душе невыразимые страдания.

Но разве Арнольфо на днях не нашел такие тактичные, такие убедительные слова в защиту ее отца? О конечно, и Лючия была очень ему за это благодарна. Но в глубине души она никак не могла избавиться от подозрения, что свое настоящее мнение Арнольфо скрыл из любви к ней, и это тем более не давало ей покоя. Она должна узнать правду во что бы то ни стало! И вот, выбрав момент, когда мать после обеда ушла в кухню, она обратилась к отцу:

— Отец, могу я у вас кое-что спросить?

Камбио да Сесто, ломавший себе голову над тем, что будет с его торговыми делами в случае его изгнания, удивленно поднял глаза на дочь:

— Что тебе надо, дорогая Лючия?

— Теперь о нас ходит так много разговоров…

— О нас? Ты, наверное, хотела сказать — обо мне?

— Приоры хотели отправить вас в изгнание, потому что… потому что… я не могу поверить тому, что они рассказывают друг другу, поэтому мне хотелось бы услышать ответ именно от вас. Это правда, вы в самом деле изменник?

Как раз в этот момент из кухни вернулась мать. Она в страхе взглянула на дочь, а затем перевела взгляд на мужа, который в раздражении воскликнул:

— Это тебе сказал, наверное, Альберти! Вот негодяй!

Девушка сильно побледнела.

— Не называйте Арнольфо негодяем, отец! Он не сказал про вас ни одного дурного слова — напротив, он взял вас под защиту!

— Взял под защиту! — презрительно засмеялся отец. — Знаем мы таких!

— В самом деле, отец! Но по остальным я вижу, что у них на уме, поэтому скажите мне, пожалуйста: вы действительно замышляли предательство против нашего города?

Донна Джудитта хотела вмешаться и заставить дочь прекратить подобные речи, но не смогла. Ей и самой не раз хотелось выведать у мужа, что, собственно говоря, вменяют ему в вину, однако ей все недоставало мужества. Теперь, когда дочь задала этот вопрос прямо, без обиняков, донна Джудитта с замиранием сердца ожидала от мужа ответа, который бы внес полную ясность.

— Как можно обвинять нас в измене! Если мы связаны с Папой, в этом нет ничего противозаконного, потому что он является сюзереном Тосканы.

Лючия смотрела прямо в глаза отцу.

— Этим вы хотите сказать, что Папа с удовольствием стал бы нашим сюзереном, но на самом деле он им еще не является; вы только еще хотите сделать его им!

— Что ты понимаешь в жизни, в политике! Лучше занимайся своими собственными делами и предоставь заботу о государстве людям, которым это положено по долгу службы!

— Вы уклоняетесь от прямого ответа, отец! Разумеется, я не собираюсь вмешиваться в дела, которые меня не касаются, но сейчас речь идет о том, вправе ли люди поносить наше доброе имя или нет!

Тут мессер Камбио не выдержал:

— Придержи свой язык, грубиянка! А ты, — набросился он с упреками на донну Джудитту, — как мать, слова не скажешь против, когда наша дерзкая дочь клеймит собственного отца как преступника!

Хозяйка дома печально посмотрела на своего возмущенного супруга.

— Разве она не права? Разве у меня самой не сжимается сердце, когда я ловлю на себе косые взгляды друзей и соседей? Лючия тоже страдает от этого!

— Не обращайте на них внимания! Белым недолго осталось править, скоро они от страха попрячутся в мышиные норы, а господами во Флоренции станем мы!

— Но, Камбио, а если колесо фортуны сделает очередной оборот и вы опять окажетесь презираемыми и гонимыми?

— Такого больше не случится! В политической борьбе нужно только правильно выбрать позицию — в этом весь успех дела! Я уже знаю, как мне действовать. Так что поступайте с учетом того, что я вам сказал, и не портите нам игру — это важнее для всех нас, чем вам кажется! А сейчас я отправляюсь на совещание нашей партии. Будьте здоровы!

Оставшись одни, жена и дочь печально переглянулись. Все стало ясно! Будь у отца чистая совесть, он бы так не разошелся!

— У нас и так все плохо, — сказала мать, — а тут еще твоя интрижка!

Лючия побледнела.