Бернард Корнуэлл - Смерть королей

— Мы не отправимся в путь ещё, по крайне мере, десять дней, — сказал я, угрюмо смотря на священников, — всё это время я должен кормить всех вас?

— Да, господин, — ответил счастливый Уиллибальд.

Судьба — странная штука. Я отказался от христианства, предпочитая богов датчан, но я любил Этельфлед, дочь Альфреда, а она была христианкой, и это означало, что я использовал свой меч на стороне креста.

И похоже, что поэтому я смогу провести Йолль в Восточной Англии.

Осферт прибыл в Букингаам, привезя ещё двадцать воинов из моей дружины. Я призвал их, потому что хотел большой группой отправиться в Восточную Англию.

Король Эорик, возможно, и предложил договориться, возможно, он даже согласится и на требования Альфреда, но переговоры лучше вести с позиции силы, и я планировал прибыть в Восточную Англию с впечатляющим эскортом.

Осферт и его люди присматривали за Честером, римским лагерем на краю северо-западной границы Мерсии, где укрылся Хэстен после того как его силы были уничтожены в Бемфлеоте. Осферт поприветствовал меня сдержанно, в своём духе.

Он редко улыбался, и весь его вид показывал неодобрение того, что он видел, но я думаю, что он был рад воссоединиться со всеми нами.

Он был сыном Альфреда, рожденным от служанки до того как Альфред открыл для себя сомнительные радости христианского послушания.

Альфред хотел, чтобы его бастард стал священником, но Осферт предпочёл путь воина.

Это был странный выбор, так как он не получал удовольствия от хорошей драки и не жаждал моментов дикого упоения боем, когда гнев и меч делали остальной мир таким скучным, однако Осферт привнес в бой качества своего отца.

Он был серьезным, думающим и последовательным. Там, где мы с Финаном шли напролом, Осферт использовал ум, а это неплохая вещь для воина.

— Хэстен все ещё зализывает свои раны, — сказал он мне.

— Мы должны были убить его, — проворчал я. Хэстен отступил к Честеру, после того как я уничтожил его флот и армию при Бемфлеоте.

Мой инстинкт подсказывал мне следовать за ним и добить раз и навсегда, но Альфред захотел, чтобы его люди вернулись в Уэссекс, а у меня не хватило людей, чтобы осадить стены римского форта в Честере, поэтому Хэстен до сих пор жив.

Мы наблюдали за ним, ожидая доказательств того, что он набирает людей, но Осферт считал, что Хэстен слабел, а не усиливался.

— Ему придется проглотить свою гордость и присягнуть кому-то другому, — предположил он.

— Сигурду или Кнуту, — сказал я. Сигурд и Кнут были на данный момент самыми сильными датчанами в Британии, хотя ни один из них не был королем.

У них есть земли, богатства, стада, серебро, корабли, люди и амбиции.

— Зачем им нужна Восточная Англия? — полюбопытствовал я вслух.

— Почему бы нет? — ответил Финан. Он был моим ближайшим соратником, человеком, которому я больше всего доверял в бою.

— Потому что они хотят Уэссексс, — сказал я.

— Они хотят всю Британию, — отозвался Финан.

— Они выжидают, — сказал Осферт. — Чего?

— Смерти Альфреда, — сказал он. Он редко называл Альфреда «отец», словно, как и король, стыдился своего рождения.

— О, да, начнется хаос, когда это случится, — сказал Финан с удовольствием.

— Эдвард будет хорошим королем, — сказал Осферт осуждающе.

— Ему придется драться за это, — сказал я. — Датчане будут пробовать его на зуб.

— А ты будешь за него драться? — спросил Осферт.

— Мне нравится Эдвард, — уклончиво сказал я. Он мне нравился. Мне было его жаль, когда он был ребенком, потому что отец поместил его под контроль неистовых священников, чьей обязанностью было сделать из Эдварда идеального наследника для христианского королевства Альфреда.

Когда я встретил его вновь, прямо перед битвой при Бемфлеоте, он показался мне помпезным и нетерпимым молодым человеком, но ему нравилась компания воинов, а помпезность исчезла.

Он дрался хорошо под Бемфлеотом, а теперь, если можно верить сплетням Уиллибальда, он также узнал немного о том, что такое грех.

— Его сестра хотела бы, чтобы ты поддержал его, — многозначительно сказал Осферт, вызвав смех Финана. Все знали, что Этельфлед была моей возлюбленной, так же как и то, что отец Этельфлед был отцом Осферта, но большинство вежливо притворялось, что не знают об этом, и намёк Осферта был самым большим, на что он осмеливался, чтобы подчеркнуть мою связь с его сводной сестрой.

Я бы с большим удовольствием провел рождество с Этельфлед, но Осферт сказал мне, что её призвали в Винтанкестер, а я знал, что мне не рады за столом Альфреда.