Бернард Корнуэлл - Смерть королей

По меньшей мере один раз я оказался по пояс в воде, грязь прилипала к обуви, а пучки травы сбивали меня с толку, а тем временем встревоженные птицы с криком поднялись в воздух, и этот шум, думал я, непременно должен предупредить врагов о нашем присутствии на их берегу, но они, кажется, ничего не заметили.

Иногда я лежу без сна долгими старческими ночами и думаю о тех безумствах, которые совершил, о риске, о жребии, который бросал вызов богам. Я вспоминаю атаку Бемфлеота или схватку с Уббой, или подъем на холм в Дунхолме, но ни одно из этих воспоминаний не может сравниться с той холодной, сырой ночью в Восточной Англии.

Я вел сто тридцать четыре воина сквозь зимнюю тьму, и мы нападали между двух вражеских армий, которые в совокупности насчитывали по меньшей мере четыре тысячи человек.

Если бы нас заметили, атаковали, разбили, нам некуда было бы бежать и негде было бы прятаться, кроме как в своих могилах.

Я приказал своим датчанам быть в авангарде. Людям вроде Ситрика и Ролло, чей родной язык был датский, воинам, которые пришли служить мне, после того как потеряли своих лордов, воинам, которые поклялись мне в верности, хоть мы и сражались против датчан.

У меня было семнадцать таких человек, и к ним я добавил дюжину своих фризов.

— Когда нападем, — объяснил им, — кричите «Сигурд».

— Сигурд, — сказал один из них.

— Сигурд! — повторил я, — Воины Сигельфа должны думать, что мы датчане.

Я дал указания своим саксам:

— Кричите «Сигурд!» Это ваш боевой клич, пока не протрубит рог. Кричите и убивайте, но когда услышите рог, будьте готовы отступить.

Это будет танец со смертью. По какой-то причине я вспомнил бедного Лудду, убитого у меня на службе, и его слова, что волшебство заключается в том, чтобы заставить человека верить в одно, когда на самом деле происходит другое.

— Заставь их следить за твоей правой рукой, господин, — сказал он мне однажды, — в то время как левая отнимает их кошель.

Поэтому теперь я заставлю воинов Кента поверить, что союзники предали их, и если уловка сработает, я надеялся снова превратить их в славных воинов Уэссекса.

А если трюк не удастся, сбудется пророчество Эльфадель, и Утред Беббанбургский погибнет в жутком зимнем болоте, и я погублю большую часть своих воинов.

Как же я любил этих воинов! Той ужасной холодной ночью, когда мы готовились к отчаянной битве, они были полны воодушевления. Они доверяли мне так же, как я доверял им.

Вместе мы завоюем славу, во всех домах Британии люди будут рассказывать истории о нашем подвиге. Или о нашей смерти.

Они были моими друзьями, они дали клятву, они были молоды, они были воинами, с ними можно было штурмовать врата самого Асгарда.

Казалось, наш короткий переход через болото будет длиться вечность. Я все время с беспокойством взирал на восток, надеясь, что рассвет еще не наступил и датчане не присоединятся к воинам Сигельфа. Когда мы подошли ближе, я увидел двух всадников на дороге, и мои сомнения улетучились.

Гонцы скакали от лагеря к лагерю. Датчане, предполагал я, ждали первых лучей солнца, чтобы покинуть дома Хантандона и двинуться на юг, а отправившись в путь, они быстро попадут в Лунден, если мы не остановим их.

И тут мы наконец подошли к кострам Сигельфа. Воины спали или сидели у огня. Я забыл про ров, который защищал их, и соскользнул прямо в него, мой щит громыхнул при падении.

Лед треснул, когда я провалился в воду. Из кентского лагеря залаяла собака, какой-то воин взглянул в нашем направлении, но не увидел никакой опасности. Другой воин ударил собаку, и кто-то засмеялся.

Свистом я приказал четырем своим воинам спуститься ко мне в ров. Они встали в ряд поперек рва, эти четверо помогли остальным спуститься по предательски опасному берегу, перебраться через воду и подняться на другую сторону.

Мои сапоги чавкали, когда я взбирался на противоположный берег. Я припал к земле, пока мои воины перебирались через ров и выстраивались в линию.

— Стену из щитов! — шепотом я отдал приказ своему авангарду датчан и фризов. — Осферт?

— Господин?

— Ты знаешь, что делать.

— Да, господин.

— Тогда делай.

Я дал Осферту почти половину своих людей и точные указания. Он замешкался.

— Я молился за тебя, господин, — произнес он.

— Тогда будем надеяться, что эти проклятые молитвы помогут, — прошептал я и прикоснулся к висящему на шее молоту.

Мои воины формировали стену из щитов. В любой момент, думал я, кто-нибудь увидит нас, и враг, а в этот момент люди Сигельфа были нашими недругами, построят свою стену из щитов и превзойдут нас числом, четыре или пять на одного, но победа не приходит к тем, кто прислушивается к своим страхам.