Его притащили в кабинет. Усадили на стул, отпустили. Он покачался и боком съехал на пол. Его пнули сапогом в лицо, сгребли в охапку и снова усадили. Сзади скрипнула открывшаяся дверь.
— Перестарались, вашу мать! — раздался голос за спиной. — А ну, пошли все вон отсюда.
По деревянному полу быстро застучали сапоги нескольких человек. Снова скрипнула дверь. Затем на какое-то мгновение установилась абсолютная тишина, но Земцов чувствовал, что в комнате еще кто-то есть. И этот кто-то пристально рассматривает его. Собравшись с силами, он расставил ноги, твердо упираясь ими в пол, и, подняв голову, рукавом стер заливавшую глаза кровь, ручьем бежавшую из рассеченной брови.
— Здравствуйте, Александр Николаевич, — проговорил тот же голос.
Некоторое время Земцов рассматривал стоявшего у стола человека в форме майора госбезопасности. Большая залысина на лбу, тонкое лицо с желтоватым оттенком, темные круги бессонницы под глазами. Форма ладно пригнана, сапоги начищены до блеска, все складки на гимнастерке ловко сведены за спину. Медленнее, чем обычно, но мысли в голове продолжали крутиться, выдавая решения: знать его подлинное имя мог только кто-то из очень старых знакомых.
— Вы плохо выглядите, Алексей, — с трудом ворочая распухшим языком, тем не менее довольно внятно произнес Земцов.
— Всегда ценил ваше чувство юмора, — отозвался собеседник, слегка усмехаясь.
И, видя, что у ног Земцова уже натекла целая лужа крови из рассеченной брови, протянул ему платок:
— Возьмите.
— Благодарю.
Земцов прижал платком бровь, исподлобья разглядывая майора. Бывший ефрейтор Семеновского полка Алексей Бродов действительно очень сильно изменился. Но это был именно он.
— А я вас сразу узнал, — разворачивая стул спинкой вперед и подсаживаясь к Земцову, говорил Бродов. — Сижу в машине, смотрю — вы идете по дороге.
Чуть улыбнувшись, Бродов продолжал:
— Я, конечно, велел вас повертеть немножко со всех сторон, чтобы уж точно исключить ошибку…
— Понятное дело… — попытался изобразить ухмылку на разбитых губах Земцов.
— Вы прекрасно держитесь, — уважительно произнес Бродов. И продолжал уже другим тоном: — Однако у нас очень мало времени.
— У вас, — уточнил Земцов, поглядел на окровавленный платок в своей руке и вытер им губы.
Бродов пропустил реплику Земцова мимо ушей. Говорил дальше:
— Начну с главного: я не буду пытаться вас агитировать — можете оставаться при своих убеждениях. Признаться, ваша последовательность взглядов даже вызывает уважение. Но на этом и остановимся. Не буду скрывать — хочу вас использовать. Думаю, вы понимаете, что у нас накопилось на вас достаточно материала. Как о вашей деятельности в Союзе, так и за его пределами. Вы нам интересны, Александр Николаевич.
— А вы мне нет, — медленно прислонился к спинке стула Земцов.
— Давайте не будем терять время на пустую пикировку, — отмахнулся Бродов. — Я также прекрасно понимаю, что заставить вас работать на нас угрозами, пытками и прочими, скажем так, методами вряд ли получится. Наверное, раз вы столько времени и так настойчиво действовали по своим убеждениям, вы скорее умрете, чем поменяете их.
— Вы чрезвычайно проницательны, Алексей.
— Но у меня есть аргументы личного характера. Личного для вас, Александр Николаевич.
Уловив в глазах Земцова блеснувший огонек интереса, Бродов придвинулся к нему еще ближе. Заговорил, понизив голос:
— Поверьте, я искренне уважал вашу семью. Когда арестовали Николая Павловича, я пытался вмешаться, но не успел…
Земцов вытер ладонью губы. Проговорил твердо:
— Алексей, я попрошу вас никогда не касаться памяти моей семьи. Оставьте их хотя бы мертвых в покое.
— Вот тут вы ошибаетесь. Ольга Александровна жива.
Бродов поднялся со стула и отошел к столу. Присел на зеленое сукно столешницы, наблюдая за произведенным эффектом.
— Я вам не верю, — глухо отозвался Земцов.
— Не удивлен, — парировал Бродов с легкой усмешкой. И, достав из папки пару фотографий, протянул их Земцову. — Фото, извините, не из салона. Тем не менее взгляните.
Земцов, изо всех сил стараясь, чтобы не дрогнула рука, взял протянутые фотографии. Снимки явно были из материалов расследования, сделанные фотографом с двух сторон по стандартным тюремным правилам. Худая изможденная женщина с коротко остриженными волосами смотрела с фотографии на Земцова слегка прищуренным, непогасшим взглядом. Вне всяких сомнений — это была Ольга. Сжав губы, Земцов долго рассматривал фотографии. Наконец протянул руку и положил их обратно на край стола. Проговорил хрипло:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу