Александр Лысёв - «Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник

В одну из уже по-осеннему темных ночей они наблюдали всполохи огня и слышали отдаленную пулеметную и винтовочную стрельбу. Сомнений быть не могло — фронт был совсем рядом. Туманным утром в начале сентября пробиравшихся по краю кочковатого болота Земцова и Ольгу окликнули по-русски:

— А ну, стой! Руки вверх!

Земцов в мундире немецкого лейтенанта послушно поднял высоко вверх обе руки и широко улыбался при этом. А Ольга, бросив на влажную от утренней росы траву свой чемоданчик, гладила большую, с белой отметиной голову коня из наехавшего в тумане почти вплотную на них казачьего разъезда.

— Ну-ну, барышня, не балуйте, — отчего-то неуверенно произнес из седла казак, одной рукой натягивая поводья, а другую, с зажатой в ней длинной пикой, отводя в сторону.

Они перешли фронт в окрестностях Вильно, проделав по занятой противником территории несколько сотен километров. На следующий день Земцов, вновь облаченный в русскую офицерскую форму, разыскал ее — разумеется, в полковом лазарете.

— В этой форме вы нравитесь мне больше, — окинула его взглядом Ольга.

— А вообще? — набрался смелости Земцов.

— Вы забываетесь, Александр Николаевич! — Его буквально обжег взгляд серо-желтых глаз.

— Безусловно. — Он не стал спорить и лишь со вздохом безропотно развел руками.

Серо-желтые глаза перед его лицом искрились и смеялись.

— Разрешите, я буду вам писать, — произнес Земцов и зачем-то, вытянувшись в струнку, щелкнул каблуками.

Ольга рассмеялась:

— Пишите!

За выход в расположение русских частей по занятой противником территории прапорщик Земцов получил орден св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. Вскоре его произвели в подпоручики. Из разговоров в офицерском собрании позже он узнал, что отказавшихся сдаваться в Новогеоргиевске и успешно перешедших линию фронта оказалось не больше десятка. Так по крайней мере утверждала армейская молва. Это из примерно стотысячного гарнизона крепости…

В новом пехотном полку Земцов прослужил совсем недолго. Обошедшая командование их история выхода по вражеским тылам к своим вскоре сослужила ему весьма необычную службу. Поздней осенью 1915 года подпоручик Земцов был вызван сначала в штаб полка, а оттуда после непродолжительного разговора направлен в штаб одной из кавалерийских дивизий, стоявших на другом участке. В это время на фронте формировались войсковые партизанские отряды для набегов на вражеские тылы, и туда требовались люди такого склада, как Земцов. Его кандидатура была отнесена командованием к числу наиболее подходящих. Не колеблясь ни минуты, он дал свое согласие на участие в подобных операциях. В ноябре того же года, произведя предварительную тщательную разведку, отряд, в который входил и Земцов, по лесам и болотам перешел линию фронта и произвел дерзкую вылазку в район занятого неприятелем населенного пункта Невель.

В ночь с 14 на 15 ноября внезапному нападению русских войсковых партизан подвергся штаб 82-й германской резервной дивизии, расположившийся в усадьбе неподалеку от старинного белорусского местечка. Одновременно были также атакованы с двух направлений расквартированные поблизости две пехотные роты немцев. Противника захватили врасплох. Подпоручик Земцов командовал одной из небольших групп, на которые были предварительно разбиты нападавшие. Атаковали в высшей степени организованно, точно скоординировав все свои действия, с применением заранее натренированных до автоматизма навыков рукопашного боя. Контингент в отряд был выбран особый — из наиболее отличившихся в боях солдат и офицеров, имевших уже приличный боевой опыт, обладавших отменной выдержкой и решительностью. Вооруженные винтовками бойцы группы Земцова первые несколько минут налета практически бесшумно работали одними штыками. И лишь когда где-то в середине деревни, похожий на сдавленный крик, раздался одиночный пистолетный выстрел немецкого офицера, в ход со всех сторон дружно пошли гранаты. Моментально все загремело и загрохотало. Выбегавшие из дворов в одном нижнем белье солдаты противника с каким-то ожесточенным, но безмолвным остервенением принимались на штыки. Деревенская улица позади следования русских покрывалась брошенными в грязь окровавленными трупами со страшными штыковыми ранами. Земцов лично закидал гранатами несколько дворов с разбегавшимися по ним, подобно растревоженным тараканам, полуодетыми немцами. Нескольких из них, пытавшихся спрятаться за хозяйственными постройками, спокойно, как на полигоне, снял из револьвера. В голове при каждом нажатии на курок ровно пульсировала одна мысль: «За Новогеоргиевск». Очередная выпущенная по врагу пуля как будто смывала часть унижения, испытанного лично им от вида сдавшегося тогда в Новогеоргиевске гарнизона. От картин уныло маршировавших по крепости длинных безвольных колонн, от теплушек на объездных путях, забитых русскими пленными. А еще от едва закончившейся несколько недель назад череды наших отступлений за всю эту вторую половину многострадального пятнадцатого года. Когда на оставленных позициях и в отчаянных контратаках безропотно и отважно полегли тысячи и тысячи русских деревенских парней, погребенных артогнем многократно превосходящего их средствами противника. Земцов со своими бойцами зачищал одно подворье за другим. Они даже не бежали, а просто шли, оставляя за собой страшный, леденящий кровь след. И от этого их с виду неспешного, но неотвратимого движения многие выскакивавшие перед ними немцы замирали в жутком оцепенении. Впрочем, и у тех, кто все-таки пытался бежать, почти не оказывалось шансов на спасение.