Александр Лысёв - «Раньше смерти не помрем!» Танкист, диверсант, смертник

— Опоздали — забрали вашего германца, — сообщила ему Ольга, когда они встретились в коридоре возле палаты. — Прямо в больничном халате крепостное начальство увезло.

И добавила с неприязненной язвительностью:

— С большим почтением провожали. А он еще возмущался, что вещи его потерялись.

— Простите великодушно, что подвел вас, — положив мешок на кушетку, развел руками Земцов. И после нескольких секунд сумрачного молчания поинтересовался:

— Куда же вы теперь, позвольте полюбопытствовать?

— Я в плен не пойду! — резко обернулась к нему Ольга, дерзко и решительно сверкнув серо-желтыми глазами.

— Вот как, — заинтересованно вскинул бровь Земцов. И, будто проверяя ее, поинтересовался:

— Чего же вы опасаетесь? Разумеется, никто вам вреда там не причинит. Да и не плен это для вас, строго говоря, будет. Ваша помощь наверняка понадобится нашим же раненым и больным.

— Вот вы туда и отправляйтесь! — обрубила Ольга и порывисто обернулась к стене. Плечи ее ходили вверх и вниз. Земцов, надо признаться, ожидал увидеть на ее глазах слезы или вообще, чего доброго, настоящую истерику. Но не тут-то было. Развернувшись снова к нему, она буквально прожгла его сухим и колючим взглядом:

— Так что же вы здесь стоите?! Бегите сдаваться!

— Видите ли, многоуважаемая Ольга Александровна, — чуть усмехнулся краешком губ Земцов. — Дело в том, что у меня несколько иные планы…

Они прошли в самый дальний угол коридора и оказались в небольшом тамбуре. В палатах хлопали двери, деловито сновал во все стороны медицинский персонал. Прошептались некоторое время, как заговорщики, постоянно озираясь на входную дверь. Земцов еще раз попытался убедить ее, что ей нет смысла так рисковать. Скорее всего, немцы вообще могут выпустить ее беспрепятственно в Россию. Она резко заявила, что не примет никакой милости из рук врага. Два отчаянных молодых задора сошлись тогда в них воедино. Незаметно они перешли к обсуждению деталей совместного прорыва. Ольга именно так это и называла — не побег и даже не выход из окружения, а именно прорыв. В то время как по Новогеоргиевску уныло брели в плен в полном составе роты, батальоны и целые полки, они рассматривали маршрут движения на восток. Оказалось, что у Ольги уже была приготовлена и довольно подробная карта местности, по которой следовало уходить, и даже имелся небольшой запас продовольствия в дорожном чемоданчике.

— Когда вы успели подготовиться? — искренне подивился Земцов.

Оказалось, что вчера в лазарет привезли раненого русского летчика, который после получения известия о капитуляции попытался несколько успокоить заволновавшихся раненых и медицинский персонал, сообщив, что знамена и штандарты дислоцировавшихся в крепости русских частей были самолетами отправлены в расположение основных сил фронта. Летчик сетовал, что из-за ранения не может улететь из крепости сам. И восторгался какими-то знакомыми офицерами, которые еще до принятия решения о сдаче говорили, что в случае такого решения они ему не подчинятся и будут пробиваться на восток. Тогда Ольга и решила действовать так же.

Земцов слушал ее и, сам того не осознавая, любовался своей нечаянной собеседницей. Конечно, с их стороны это была порядочная авантюра с весьма призрачными шансами на успех. Но каждому из них было едва ли больше двадцати лет, и когда же еще было решаться на авантюры, если не сейчас! Земцова, конечно, несколько раз в течение разговора посещала вполне здравая мысль, что он втягивает девушку в очень серьезные неприятности. Он честно озвучил ей все свои сомнения и опасения. Однако Ольга была непреклонна.

Когда они вышли на улицу, по городу уже двигались с разных сторон германские патрули.

— Пойдемте! — Ольга быстро схватила за руку бывшего в полной русской офицерской форме Земцова.

Они перебежали на другую сторону и скрылись в подворотне. Отворив маленькую дверь, поднялись вверх по трем деревянным ступеням и вошли в небольшую комнатку. Как объяснила Ольга, тут она жила, буквально в двух шагах через улицу, напротив лазарета. Здесь они просидели до позднего вечера. С наступлением темноты несколько раз пытались выйти наружу, но всякий раз, слыша гортанные выкрики и тяжелую поступь немецких патрулей, были принуждены возвращаться обратно. В тревожном ожидании прошла ночь.

— У вас есть чемодан? — невозмутимо осведомился Земцов утром следующего дня.

— Чемодан?

— Да. И желательно большой.