Рудольф Баландин - Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

Мысли, а главное, личность Бруно нашли горячих почитателей в далекой от Италии стране — России. Профессор А. И. Галич, автор первой в России обстоятельной «Истории философских систем», писал восторженно:

«Как умолчать о дивном воздушном явлении, которое так ярко и грозно озарило редеющий мрак 16 столетия? Я разумею Джордано Бруно… — мужа, примечательного не столько по высоким чувствованиям, сколько по превосходным дарованиям, — мучением томительной борьбы с самим собою, а еще более с критическим веком… Пламенная душа его неудержимо увлеклась смелыми, восхитительными мыслями величайших мудрецов древности, кои он не только тщился объять в высоком значении, но к коим примкнул и луллиево искусство, и открытия Коперника, и господствующие идеи современных мыслителей о гармонической жизни вселенной».

На Галича были гонения. Мракобес чиновник Д. Рунич в обстоятельном доносе обвинял Галича в том, что он «заражал слушателей своих особенно вредными для всякого благоустроенного общества системами», а прежде всего — идеями Джордано Бруно.

Учтем: Галич преподавал в Царскосельском лицее. А учеником и другом молодого преподавателя был — Александр Пушкин:

Причудливыми, странными путями проникали мысли Бруно в культуру разных стран XIX века. Немало было тех, кто старательно давил эти ростки. Так делалось не только в католических странах. В православной России архимандрит Гавриил, изложив в своей «Истории философии» взгляд Бруно на бесконечность Вселенной, влепил свой комментарий: «Чем кто глупее, тем в доказательствах сильнее».

Но время брало свое. Уже самые закоренелые богословы вынуждены были молчаливо соглашаться с научными доказательствами бесконечности мироздания. В середине века А. И. Герцен писал: «Века должны были пройти прежде, нежели наука могла развить методой те истины, которые Джордано Бруно высказал восторженно, пророчески, вдохновенно».

Стали появляться сначала в Италии, затем в России статьи о Бруно и некоторые его произведения — переиздания давних трактатов. Русский почитатель ноланской философии А. С. Норов (посредственный стихотворец и министр просвещения, но отличный коллекционер) собрал уникальные издания сочинений Джордано Бруно, а также приобрел у парижского букиниста несколько неизданных рукописей, часть которых написана рукой Ноланца, а часть — Бесслера. Все эти материалы Норов передал в Румянцевский музей.

Так уж сложились обстоятельства: Россия стала одной из первых стран, в которой суждено было возродиться мысли и духу Джордано.

Правда, в первой обстоятельной русской биографии Бруно, написанной А. Веселовским в 1871 году, научно-философская значимость творений Ноланца ставилась под сомнение: «Как мыслитель он для нас отжил, и нам едва ли придется считаться с ним». Хотя отдавалось должное замечательным произведениям Бруно и его героической смерти за свои убеждения.

Веселовский недооценил Бруно, не почувствовал растущей злободневности его учения. А ведь в том же номере «Вестника Европы», в котором был напечатан его биографический очерк «Джордано Бруно», находится статья историка С. М. Соловьева. В ней отмечено: «Удовлетворение физических потребностей становится на первом плане; человек перестает верить в свое духовное начало».

Известно, люди более всего ценят то, в чем начинают испытывать нужду. Не потому ли в середине прошлого века все чаще стали упоминать о героическом энтузиазме Ноланца, о его беззаветной преданности высоким идеалам мудрости, добра, любви? Научно-технические достижения, успехи индустриализации, быстрое развитие промышленности — все это не только повысило благосостояние общества, но и обострило капиталистическую конкуренцию, яростную «борьбу за существование» среди жаждущих наживы.

«Синица в кулаке лучше, чем журавль в небе» — возобладал этот убогий принцип жизни. Возобладал именно тогда, когда успехи научных исследований необычайно расширяли пределы Вселенной, доступной познанию и наблюдению, когда вычислялись расстояния до ближайших звезд и открывались все новые звездные системы. Словно стремительное расширение горизонта познания столь же быстро сужало область личного бытия.

Но сохранялась мечта о прекрасном, вера в высокое предназначение человека разумного на Земле и в Космосе. А потому в Италии начался сбор средств на сооружение памятника Джордано Бруно.