Рудольф Баландин - Странствующий рыцарь Истины. Жизнь, мысль и подвиг Джордано Бруно

Много страстей разгорелось вокруг процесса об убийстве знатных патрициев Ченчи — отца и двух его сыновей; убийцами были признаны мать и дочь Ченчи, которых казнили (семейные сокровища конфисковали).

В самом конце с подозрительной точностью были обнаружены при реставрации церкви св. Цецилии саркофаги из белого мрамора с мощами святых и некоторых древних пап. Начались церемонии, демонстрации — короче, представления, дававшие доход, привлекавшие паломников.

Римская католическая церковь готовилась торжественно отметить юбилейный 1600 год. Подобные юбилеи из-за наплыва верующих и продажи индульгенций приносили церкви огромные барыши.

Одним из идейных торжеств католицизма было бы раскаяние и мольба о возвращении в лоно церкви знаменитого ересиарха Джордано Бруно Ноланца.

Для него эти два последние года оказались почти напрочь лишены новостей: жизнь шла там, под солнцем, откуда не доходило до него никаких вестей. Если не считать вестью с воли наводнение в декабре 1598 года, когда вода в Тибре вздулась, поднялась на десять метров и затопила город. Потоки воды хлынули в подземелье, где находился Бруно. Его спасли от смерти… чтобы к смерти приговорить. Или помиловать? Это вовсе не исключалось.

Выбор предназначалось сделать самому обвиняемому.

Как ни странно, выбор делать он не торопился.

Ему старались помочь в этом обвинители. Его убеждали. Уговаривали. Пытали.

Он продолжал давать уклончивые ответы. От взглядов своих безоговорочно не отрекался. Хотя шел на некоторые уступки.

Близились юбилейные торжества. Но постоянно отдалялось торжество церкви над Бруно.

Беллармино, ознакомившись с некоторыми книгами Ноланца, извлек из них и доказал «восемь еретических положений». Сделано это было вполне квалифицированно: виновность Бруно в преступлениях против католической веры и церкви не вызывала сомнений. На заседании высшей церковной комиссии — конгрегации, в присутствии папы и кардиналов Беллармино огласил эти восемь еретических положений. Решено было предоставить их обвиняемому: пожелает ли он отречься от них?

Через несколько дней обвиняемого допросили в конгрегации. Он отказался подписать отречение. Ему дали шесть дней на размышление.

И вновь он не подписал отречение.

Странная складывалась ситуация. Безжалостный палач — Великий Инквизитор — уговаривает свою очередную жертву уступить, подписать не особо значимую бумагу и этим сохранить свою жизнь. Обвиняемый упорствует, делая неизбежной казнь над собой. Однако он и не торопится лишаться жизни — стало быть, любит жизнь и старается продлить ее как можно дольше.

Да, Джордано имел возможность обдумать свое положение. В иные минуты даже слабые духом способны на решительные и смелые поступки. Это — мужество отчаяния. Оно скоротечно: вспыхнет и угаснет. От подобных поступков Бруно был огражден заботами Великого Инквизитора: долгим заключением и редкими допросами, продолжительными пытками и постоянной готовностью судей принять отречение.

Беллармино напрягал память, изощрял хитроумие, дабы доказать, что Бруно повторял в своих трудах еретические положения еще первых веков христианства, давным-давно опровергнутые и осужденные церковью. «Если отвергнет их как таковые, пожелает отречься и проявит готовность, то пусть будет допущен к покаянию с надлежащими наказаниями. Если же нет, пусть будет назначен сорокадневный срок для отречения, обычно предоставляемый нераскаянным и упорным еретикам».

Джордано продолжал доказывать, что ему вменяются в вину идеи, которые еще никогда не рассматривались и не осуждались церковью. Он написал письмо папе. Оно не пошло дальше Беллармино. Тот решил, что доводы Бруно не убедительны, о чем и сообщил суду инквизиции. Затем вновь последовал длительный перерыв. Лишь через полгода, в августе 1599 года, Джордано вновь выдали письменные принадлежности. Он получил возможность сочинить покаянное письмо. Что написал он — неизвестно, записка его не сохранилась. Очевидно, инквизиторов не удовлетворил этот, как они выразились, «мемориал, представленный его святейшеству — владыке нашему». После допроса в сентябре Бруно вторично предоставили сорокадневный срок для отречения.

Ответ его получили раньше положенного срока. На этот раз Ноланец был краток. Ответ его не допускал никаких двусмысленностей. Это была не защита — удар!

«Брат Джордано Бруно, сын покойного Джованни, Ноланец, священник ордена братьев-проповедников, рукоположенный из монахов, магистр святого богословия, заявил, что не должен и не желает отрекаться, не имеет, от чего отрекаться, не видит основания для отречения и не знает, от чего отрекаться».