Эдуард Зорин - Обагренная Русь

Много, много слез будет пролито по Русской земле — и в богатых теремах, и в бедных избах… И даже одно упоминание о Липице долго будет отзываться болью во всех русских сердцах.

Память бесстрастна. Не лукавя, донесет она и до нас горечь того кровавого утра: «Не десять человек убито, не сто, но всех побито 9233 человека; крики, вытье раненых слышны были в Юрьеве и около Юрьева, не было кому погребать, многие перетонули во время бегства в реке; иные раненые, зашедши в пустое место, умерли без помощи; живые побежали одни к Владимиру, другие к Переяславлю, некоторые в Юрьев…»

Еще много веков спустя будет натыкаться у Липиц соха земледельца то на заржавленный меч, то на шлем, то на секиру…

Но в тот день ликовали победители. Бояре поздравляли Константина и Мстислава, Константин и Мстислав одаривали бояр.

Перепуганный насмерть Юрий, загнав трех коней, на четвертом прискакал во Владимир в одной сорочке. Ярослав затворился в Переяславле.

Не Всеволодова воля предрешала будущее Руси. Юрий был вынужден сдаться. Константин отдал ему на кормление Городец на Волге, захудалую окраинную крепость, куда тот и отбыл на лодиях с женой и всем своим двором. Говорят, перед отплытием князь зашел в Успенский собор, поклонился праху отца своего и со слезами в глазах сказал: «Суди, бог, брату моему Ярославу, что довел меня до этого».

Ярослав же все еще надеялся отсидеться в Переяславле. Озлобившись пуще прежнего, он покидал в порубы всех бывших в городе новгородских купцов, многие из которых скончались. Но, когда приблизилось Константиново войско, он понял, что за стенами ему не укрыться, выехал навстречу брату, ударил ему челом и униженно просил: «Господин! Я в твоей воле: не выдавай меня тестю моему Мстиславу и Владимиру Рюриковичу, а сам накорми меня хлебом».

Никто в ту пору не мог и предположить, а сам Ярослав всех менее, что именно его племени суждена будет великая честь собирания Руси, что его сын Александр прославит имя свое в битвах со шведами и немецкими рыцарями, а род Константина захиреет и затеряется в безвестности.

Прошли годы. После смерти старшего брата опальный Юрий все-таки вернулся во Владимир и сел на отцовский стол. Жизнь, казалось, вошла в привычное русло — ожили клязьминские берега, потянулись с разных концов света купцы с диковинными товарами, нарядились в деревянное кружево новые терема…

Но не сгинуло в вечности, набухло, набралось коварной силы брошенное в землю у Липиц семя междоусобной вражды.

Из летописи:

«В лето 1223 по грехам нашим пришли народы незнаемые при Мстиславе князе Романовиче в десятое лето княжения его в Киеве.

Пришла неслыханная рать, безбожные моавитяне, называемые татары, их же никто ясно не знает, кто они и откуда пришли, и каков язык их, и какого племени они, и что за вера их…»

аксамит — бархат

бодни — шпоры

братчина — товарищество, общество

бретьяницы — кладовые

булгары — тюркоязычные племена, жившие по средней Волге

Варяжское море — Балтийское

василевс — император (греч.)

вежа — здесь: крепостная башня

вира — окуп, штраф

выжловка — гончая собака; отсюда: выжлятник — псарь

Гора — местонахождение княжеской резиденции в Киеве

городники — строители городских укреплений

городницы — укрепления; срубы, заполненные землей

гридень — член княжеской дружины; дружинник

детинец — внутреннее укрепление города, кремль

детские — младшие дружинники

Дышучее море — Северный Ледовитый океан

ендова — широкий сосуд с носиком

жеравцы — петли у ворот

заборола — колья на вершине крепостного вала

завора — запор, засов

зернь — игра в кости

знаменный звукоряд — русские церковные напевы

исад — пристань

камчуг — болезнь (подагра, карбункул)

караван-баши — голова, староста азиатского каравана

кат — палач

киворий — ковчег для освященного хлеба, дарохранительница, сень, под которою на престоле освящаются дары

клевец — топорик с острым зубом на конце

колты — серьги или подвески к серьгам

кондак — краткая песнь во славу Спасителя, богородицы или святого; гимн

корзно — плащ

корста — гроб, домовина

котора — вражда, ссора, раздор, смута, распря