Гаджимурад Гасанов - Зайнаб

О, эти миндалевидные глаза! Они мужчин сшибали с ног силой своего разума, глубиной внутренней страсти, делали их послушными, податливыми. Мужчина, оказавшийся в глубоком омуте этих глаз, навсегда становился их пленником. Чтобы не стать рабами этих чарующих глаз, чтобы не задохнуться в глубине их омутов, многие неженатые мужчины покидали родные места, уходили на фронт, уезжали в другие края. Куда бы они ни убегали от манящего взгляда этих глаза, он настигал их, разил своим внутренним огнем, лишал разума. Они в разлуке, не выдержав душевных мук, бросали вновь обжитые места, сломя голову торопились домой, чтобы еще раз окунуться в омуте этих глаз и навсегда погибнуть.

Ох, какие были эти миндалевидные глаза! В зависимости от света, места, настроения, состояния души они многократно меняли свой цвет. Они становились то чарующими, то печальными, то вызывающими, то манящими, то уничижительными!

А как Зайнаб поет! Так, как поет Зайнаб, не могла петь ни одна девушка на свете! Ее песни, своей силой, мощью, тембром, завораживающим голосом, могли поднять человека высоко к звездам, мерцающим на небосклоне. Они самого слабого мужчину могли делать смелым, у самого необузданного гордеца отнимать волю. Они могли мужчину заставлять одновременно смеяться и плакать. Небольшая упругая грудь, плоский живот, мощные длинные ноги с великолепными линиями, уходящими под низ живота, плавные движения тонкого изящного стана, тугие, как стальные жгуты, икры ног, великолепная поступь — все в ней поражало мужчин.

Зайнаб, ее песни стали неотъемлемой частью духовной пищи, визитной карточкой ее родного села. Своей красотой она радовала глаз мужчин, пугала женщин, ее песни приводили к жизни рядовых советских людей, убивали врагов.

Она являлась бесконечной темой обсуждения многих женщин. Ее песни радовали сердца тружениц села, вселяли в них силу, звали на трудовые подвиги. Она являлась подражанием красоты, обаяния, изящества и пищей для бесконечных сплетен.

Песни Зайнаб служили мощным идеологическим оружием борьбы советского народа с внутренними и внешними врагами страны. В своих песнях она высмеивала фашистов, клеймила позором бандитов, дезертиров, трусов, восхваляла мужество, геройство красноармейцев. Она юношей вдохновляла на самоотверженные дела, геройские подвиги. Многие уклонисты, дезертиры, припертые к стене силой духа песен Зайнаб, вновь возвращались на фронт, и с ее именем на устах умирали в бою.

Слепого музыканта с очаровательной дочерью стали приглашать на все мероприятия, которые проходили в районном центре. Вместе с агитбригадами района их отправляли по селам, на кутаны, туда, где решалась судьба урожая, ковали победу над лютым врагом.

Слепой музыкант с дочерью своей музыкальной и песенной программой не на шутку напугали врагов советской власти. Зайнаб в своих песнях высмеивала тунеядцев, уклонистов от колхозных работ, пособников врагов, клеймила их позором. За это враги возненавидели ее, вынашивали тайные планы расправы с ней. Против народной любимицы, популярной певицы, о которой заговорил весь район, из них никто не шел открыто. Как только наступали сумерки, над селом проносились мелодичные голоса Зайнаб, у недругов Зайнаб от злости бледнели лица, пальцы рук сводились судорогой так, что кровь сочилась из-под ногтей.

Зайнаб внутренним чутьем определяла, кто ей друг, кто враг. Она их мысленно распределяла по одну и по другую сторону баррикады. От врагов она держалась на расстоянии, от них уберегала и друзей. Недруги тоже настороженно обходили ее, старались не попасть ей в глаза.

Двери сакли ашуга Рустама были распахнуты. Любой, кто переступал порог его сакли, там находил душевный прием. Рустам с дочерью своих посетителей часто угощали стаканом чая. А наиболее нуждающимся Зайнаб давала мерку муки, угощала тем, чем они богаты. Когда гости после концерта уходили, отец с дочерью провожали их со всеми горскими почестями. Как говорят, у одаривающего человека рука никогда не скудеет. Поэтому в сакле слепого музыканта никогда не иссякал кусок хлеба, в очаге огонь.

Песни Зайнаб являлись своего рода щитом, водоразделом, разъединяющими ее от враждебного мира, ее отдушиной, внутренним миром, стремлением к тому, к чему ее душа тянулась. Она часто тосковала по Муслиму. Горский этикет до замужества не позволял девушке встречаться с любимым. Огромным препятствием в их любви являлись соперницы, которые ей не давали свободно дышать, соперники Муслима, которые в нее были слепо влюблены. Зайнаб могла видеть Муслима у себя в сакле только среди почитателей ее таланта, во время представления концертной программы в сельском клубе. Понимая, что за ней и Муслимом следят десятки глаз, она умело прятала свои тайны, девичьи тревоги. Зайнаб была страстной, чувствительной натурой. Она в душе беспрестанно боролась со своими противоречивыми мыслями, бунтарским характером.