Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

Нападение укротителя змей на грека произошло во мраке и притом так быстро, что он насилу пришел в себя, хотя не так легко терял присутствие духа.

Лаццаро твердо надеялся на то, что укротитель змей обратит внимание на его спутника, и только по ошибке схватил его самого. Все это произошло так быстро и неожиданно, что греку не удалось даже защититься. Когда же он пришел в себя, то был в глубоком мраке, царившем среди деревьев. Он попробовал обороняться и что-то сказать, но страшные удары кулаков укротителя змей лишили его языка, а вслед за тем — и чувств.

Когда Лаццаро окончательно пришел в себя, он все еще лежал в стороне от дороги среди деревьев. Уже рассветало.

В голове его была такая путаница, что он сначала не мог собраться с мыслями, и прошло много времени, прежде чем он вполне оправился и припомнил случившееся.

Он с трудом поднялся, старого укротителя змей, который угостил его вместо принца ударами кулаков, и след простыл, принц Юссуф тоже давным-давно ушел. Черты укротителя змей напоминали ему кого-то, но он не мог вспомнить, на кого тот походил.

Как казалась благоприятна встреча с ним вначале, так пагубно было ее окончание.

Но Лаццаро не приписывал ошибку дурному умыслу старого укротителя змей, а считал ее следствием темноты, царившей среди деревьев. Он говорил себе, что старика самого постигло чувствительное наказание, потому что, если у принца Юссуфа он, без сомнения, нашел бы значительную сумму, то теперь оказался без прибыли, так как карманы Лаццаро остались нетронутыми. Он нашел в них все свои наличные деньги.

Мало-помалу он оправился от нападения, и хотя голова его болела еще во многих местах, однако его здоровая натура быстро преодолела последствия ночи. Он поклялся при встрече со старым укротителем змей Абунецой воздать ему примерное наказание за его ошибку и попробовал встать, чтобы добраться до ближайшей цистерны. Это было труднее, чем он думал. Он неоднократно падал на траву и на мох, прежде чем смог твердо удержаться на ногах. Затем он дотащился до находящейся вблизи развалин цистерны и освежил водой голову.

Вода принесла ему пользу, он чувствовал только сильную боль в голове, а когда к нему полностью вернулись силы, он уже начал строить планы на день.

Когда уже совсем стало светло, он отправился на ту сторону Скутари во дворец принцессы и, совершив здесь свои обычные обязанности, принялся разыскивать Рецию и Саладина, которых укротитель змей видел на улицах этого предместья.

Между тем ему снова пришла в голову мысль, что черты этого старика кого-то напоминали ему, но он никак не мог вспомнить, кого именно, и продолжал свои поиски Реции. К вечеру ему пришло в голову, что она, может быть, уже находится в развалинах Кадри, и он отправился туда, чтобы донести обо всем кади или Баба-Мансуру.

Последний с давних пор в первый раз находился в развалинах, когда Лаццаро был введен в комнату совета.

Грек донес ему, что случилось ночью, и услышал из уст Мансура, что Реции и Саладина не было в развалинах.

— Их видели вчера здесь, в Скутари, — продолжал Лаццаро, — но я не смог еще найти их, я хотел сначала обо всем узнать здесь.

— Твое усердие, которое ты неоднократно проявляешь, побуждает меня предостеречь тебя от дочери старой толковательницы снов, которая, воскреснув из мертных, находится в доме софта, — сказал Мансур-эфенди, которому пророчица казалась опасной после того, как при встрече с султаном она произнесла слова не Мансура, а свои собственные, которые были для него крайне удивительны, — пророчица обвинила тебя, а ты знаешь, что греки вследствие своей дурной славы не могут больше рассчитывать на покровительство законов! Хотя ты и слуга принцессы, но твоя высокая повелительница не в состоянии будет защитить тебя, так как обвинение пророчицы слишком тяжко.

Лаццаро давным-давно, как мы знаем, опасался подобной мести Сирры — теперь она наступила.

Черный гном донесла на него, и ему предстояла смерть за поджог, если бы кади расследовал обвинение.

— Обвинение Сирры вызвано местью.

— Я желаю тебе добра, так как я неоднократно замечал твое усердие, потому и предостерегаю тебя! Если пророчицу допросят по всей форме, если она потребует, чтобы ее выслушали и ты дал показания перед судьей, то тебе нельзя будет помочь!

— Я буду и впредь служить тебе, мудрый и могущественный Баба-Мансур, я буду беспрекословно выполнять каждое твое приказание, дай мне только с твоей великой мудростью совет в этом затруднительном положении!