Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

Все последующие дни Ольг помогал ярлу в торговле как толмач.

— Хвитрбарт, ты можешь найти мне десятка полтора крепких мужей, что уверенно держат в руках весло и меч? Платить буду хорошо. — Бородатый здоровяк Лодинбьёрн молвил это как бы между прочим. Увидев, как загорелись очи юноши, добавил, хитро сощурившись: — Тебя первым приглашаю, увидишь новые земли, познаешь долю настоящего викинга, грозы морей, а уж добра сколько заработаешь!

Последние слова нурмана напомнили юноше грозные окрики отца Велины. Мысль о том, что он может испытать себя, стать настоящим мореходом и вернуться к Велине и её отцу с щедрыми дарами, всё больше нравилась Ольгу. Теперь юноша засыпал и просыпался с мечтами о предстоящей новой жизни викинга. Но ни отцу, ни матери об этом до поры до времени не говорил. Только чуткая сестра сама с тревогой спросила:

— Ты что задумал? Мне Жданка Быков сказывал, будто ты его брата уговаривал идти в викинги, стяжать славу и достаток…

— Сами боги даруют мне сей редкий случай, — стал с жаром доказывать сестре Ольг, — либо я загину в славном бою, как поёт Ас-скальд, либо вернусь домой совсем другим. Тогда-то уж точно дядька Бажан не станет возражать против моей женитьбы на Велинушке!

Сколько ни отговаривала его Ефанда, сколько ни плакала, но брат твёрдо стоял на своём.

Незадолго до отхода Ольг с двумя десятками друзей стоял перед драккаром. Ярл Лодинбьёрн, мощный и лохматый, прошёлся вдоль выстроившихся молодых ладожан, придирчиво осматривая каждого.

— А ну-ка, проверим, как вы мечом владеете, — молвил важно ярл и кивнул стоящему рядом пожилому викингу. Тот принёс меч и щит и стал проводить поочерёдно с каждым из приладожцев пробные поединки.

Ярл отобрал четырнадцать молодых и крепких ладожан. Но четверо в последний момент раздумали, подчинившись воле родителей. Всего вместе с Ольгом на драккаре уходили десятеро сотоварищей.

— Не ходи с викингами, братец, прошу тебя! — снова умоляла Ефанда. — Мама, отец, не отпускайте его!

Мать плакала, собирая в дальнюю дорогу одежду и снедь, уж она-то знала, из-за кого решил податься в дальние края её любимый сын, но знала и то, что по характеру он весь в отца, и если что решил, не откажется от задуманного.

— Мужи в кельтских родах исстари сами отвечали за свою судьбу, так поступил когда-то и я, уйдя из страны свеев в эту приладожскую землю. Теперь ты, Ольг, взрослый, я обучил тебя обращению с железом и деревом, ты достиг возраста мужа и сам должен принимать решение. Но одно скажу, жить среди нурманов тебе будет трудно, раньше или позже ты покинешь их страну, как это сделал я в своё время. Да хранит тебя Беленус! — молвил отец и обнял сына.

— Я знаю, отчего ты поступаешь так, братец, и не могу тебя остановить, — тихо и печально молвила Ефанда, глядя на него как на шаловливого мальца. Движения её были непривычно медленными, из зелёных очей покатились слёзы. — Вот, возьми сей старинный торквис, — шмыгнув носом, еле слышно молвила она и, сняв со своей шеи, надела на него оберег. — Дар покойной бабушки, он тебе поможет, я знаю… — Девчонка разрыдалась и убежала. Провожать драккар она так и не пришла. Не пришла на пристань и Велина, но тайная их встреча состоялась вечером накануне отплытия. Девушка незаметно ускользнула из дома в укромный уголок березняка, начинавшегося прямо за оградой отцовского дома.

— Велинушка, я пришёл проститься, поутру уходим, я нанялся гребцом к нурманам, — молвил юноша все приготовленные заранее слова и замолчал от нахлынувших на него чувств. Велина растерялась, она привыкла к тому, что Ольг всегда рядом, глядит зачарованными очами, такой крепкий, надёжный, готовый носить её на руках — и вдруг…

— Зачем, почему ты уходишь? — спросила девушка, перебирая косу.

— Твой отец хочет, чтобы жених непременно был богатым, и я им стану, — в волнении рёк юноша, сжимая в ладонях руку милой. Непременно стану! — воскликнул он, а потом тихо добавил: — Коли не погибну в море или в какой схватке. Ты будешь меня ждать?

Резкий порыв ветра с реки прижал лёгкое одеяние к телу девушки и проявил его стройность. В голове у юноши зашумело от волнения, он обнял милый гибкий стан, и на какой-то миг перестал видеть и ощущать что-либо вокруг, кроме её дивного тела и волшебных уст. Почти в полном забытьи он нашёл эти уста своими и слился с ними в долгом первом поцелуе.

— Погоди, — томно и страстно прошептала Велина, — погоди, не сейчас, не сегодня…. Потом, когда вернёшься, всё будет потом… — Она, как в полусне, прикрыла ладошкой его страстные и неумелые уста, чуть отстранила свою взволнованную грудь.