Конн Иггульден - Империя серебра

Несмотря на медленное кипение гнева, какая-то часть Темугэ пребывала в ужасе от задуманного. Он вновь и вновь устало свешивал руки, твердя себе, что его момент в истории упущен. Но затем всплывала память о братьях, и он чувствовал, как они исподволь смотрят и посмеиваются над его нерешительностью. Ведь дело всего лишь в одной-единственной смерти, и ничего более; неужто у него и на нее не хватит духу? Никто его в этом не упрекнет, не назовет недостойным. Чувствуя, как по шее струйкой стекает пот, хранитель библиотек машинально отер ее рукой, привлекая этим движением внимание Яо Шу. Их глаза встретились, и Темугэ снова ощутил, что в своем заговоре не одинок. Ханский советник был с ним более чем откровенен. Он ненавидел Сорхахтани лютой ненавистью, которая привела к тому, что и Темугэ разоткровенничался с ним о своих мечтах и замыслах.

Сорхахтани тем временем распределила дневные задания, отпустила ответственных должностных лиц, а сама повернулась уходить. С ней тронулась и Дорегене, уже что-то по пути обсуждая.

— Одну минутку, моя госпожа, — подал голос Темугэ.

Слова вырвались из уст как бы сами собой. Сорхахтани спешила, а потому в ответ лишь махнула ему — мол, ступай следом — и по лестнице сошла в уединенный переход, ведущий в дворцовые покои. Именно этот ее мимолетный жест и вызвал у Темугэ вспышку гнева, а вместе с тем и решимости. Терпеть с собой обращение как с каким-нибудь просителем, и уж тем более со стороны этой проходимки, просто недопустимо. И хранитель библиотек поспешил вдогонку за женщинами, подбодряясь присутствием Яо Шу, который тоже подстраивался под его шаг. Воровато оглядевшись на выходе со двора, Темугэ слегка нахмурился, заметив там по-прежнему бдящего Алхуна.

Сорхахтани между тем допустила ошибку: в затененном коридоре она позволила Темугэ приблизиться к себе излишне близко. Он попытался ухватить ее со спины за руку, но женщина выдернула пальцы из его потной ладони.

— Ну, так что там у вас, почтенный? — выжидательно повернулась Сорхахтани. — Только быстрее, а то у меня уйма дел.

Для слов сейчас вряд ли подходящее время, но Темугэ, чтобы улучить момент, все же заговорил, одновременно под полой нашаривая нож. Рука отчаянно дрожала.

— Мой брат Чингисхан был против, чтобы его землями повелевала женщина, — невнятно пробормотал он.

В тот момент, когда он вынул нож, Сорхахтани напряглась. Дорегене тихонько ахнула и в страхе отступила на шаг. Глаза Сорхахтани потрясенно распахнулись. Темугэ ухватил ее левой рукой, а правую занес, целя в грудь.

И тут запястье ему перехватило с такой силой, что он пошатнулся и ойкнул. Оказывается, его удерживал Яо Шу, взгляд которого был полон ледяного презрения. Темугэ дернулся, но куда там: стискивает как железной клешней. Сердце от охватившей паники затрепыхалось испуганной птицей.

— Презренная самозванка! — несуразно тонким голосом выкрикнул Темугэ. В углах рта пузырьками вскипала слюна. Он сейчас вряд ли что-то соображал.

— Что ж, Яо Шу, — холодно произнесла Сорхахтани. — Получается, ты был прав. — На Темугэ она даже не взглянула, как будто его здесь и не было. — Мне неловко за то, что я в тебе сомневалась. Но я действительно не думала, что он настолько глуп.

Яо Шу сдавил запястье сильнее, и нож со звоном выпал на каменный пол.

— Этот человек всегда был слаб, — сказал советник, встряхнув Темугэ так, что тот вскрикнул. — Как прикажете с ним поступить?

Сорхахтани озадаченно смолкла, и тогда Темугэ вроде бы опомнился.

— Я последний брат Чингисхана, — горячечно зачастил он. — А вы, вы ? Кто вы такие, чтобы судить меня? Цзиньский монах и две женщины… У вас и права такого нет!

— Угрозы он собой не представляет, — продолжал Яо Шу, как будто Темугэ ничего и не сказал. — Можно отправить его из ханства в изгнание, как обычного странника.

— Да, лучше будет его услать, — дрожащим голосом промолвила Дорегене. Видно было, как ее трясет.

Темугэ, чувствуя на себе взгляд этих женщин, тяжко вздохнул: его жизнь сейчас всецело в их руках.

— Нет, Дорегене, — рассудила наконец Сорхахтани. — Такое деяние наказуемо. Он бы к нам снисхождения не проявил.

Она подождала, пока горе-убийца, со сдавленной руганью повозившись в руках советника, утихнет. Тогда она обернулась к Дорегене, оставляя решение за ней. Но вдова хана лишь качнула головой и ушла с глазами, полными слез.

Тогда Сорхахтани повернулась к Яо Шу.

— Отдай его Алхуну, — распорядилась она.