Анна Нельман - Королева пиратов

– Я рассказал нашим друзьям, что ты в прошлом была танцовщицей «Мулен Ружа». Может, подкинешь пару раз ноги вверх и задерешь с визгом платье?!

Она вся задрожала, и Чарли показалось, что он каким-то странным образом невзначай раскрыл ее секрет.

– Как ты посмел?! – выдохнула она. – Ты мне клялся, что ни разу меня не попрекнешь этим!

В полной тишине женщина подошла к окну и резко распахнула его, чтобы выйти на балкон. Послышались тихие всхлипывания. Все, даже Эрос и Пьер, смотрели на него с осуждением.

– Мне кажется, вы обязаны попросить у нее прощения! – деликатно произнесла француженка, и все женщины активно закивали в поддержание ее идеи.

– Мими – прекрасная, добрая женщина! – вторила ей носастая гречанка. – У всех есть прошлое и порой его отчаянно стараются забыть.

Пьер подтолкнул обидчика к балкону и тот в полной тишине продвигался к обиженной Мими. Чарли не сразу понял, зачем Мими размахивает белой шалью, которая весь вечер покоилась на ее плечах. На самом деле она подала сигнал разбойникам.

– Смотри на их состояние и постарайся вести себя также! – тихо отчеканила дама, слез на ее лице совсем не было.

– Я же не пил твою отраву! – спохватился Чарли, почему-то испугавшись финала этого спектакля.

– Ах, да! Ну, тогда импровизируй! – посоветовала француженка, наслюнявив пальцы и растерев ими глаза.

Хозяйка дома вскарабкалась на стол и начала петь. Платье с открытым лифом сползло и почти оголило уже не девичью грудь.

– Что с ней? – уточнил тихо Чарли, опасаясь за душевное состояние француженки.

– Она счастлива! – констатировала Мими.

Остальные участники концерта раскачивались из стороны в сторону, подвывая красивой незнакомой мелодии. Это напоминало хор голодных кошек.

– Что ты им подсыпала в напиток? – не унимался англичанин.

– Ничего опасного для жизни! Пойду, прогуляюсь по дому.

Чарли казалось, что людей кто-то загипнотизировал. Каждый из них существовал в каком-то своем индивидуальном пространстве. Видимо сильнодействующий наркотик вскрывал и светлые, и темные стороны личности. Мать пятерых детей начала с вожделением себя ощупывать, и грек отвернулся, не желая на это смотреть. Он ушел к огромному зеркалу и, рассматривая свое отражение, менял эмоции: становился то грустным, то веселым, то злым, то подозрительным. В театре одного актера был один-единственный зритель – Чарли, которого вдруг осенило, и он понял, что на самом деле с ним произошло, когда он пил абсент в компании Мими.

Тайцы медленно раздели друг друга и публично уединились в углу, чтобы заняться любовью. Дама-китаянка поставила рядом с ними стул и внимательно следила, чтобы им было комфортно, помогая при удобном случае сменить позицию. Ее муж уснул за столом, не принимая участия в этом сумасшествии. Превзошел всех Пьер: француз разделся донага и решил поразвлечься с китайской гостьей, причем начал сразу с удушения. Она почти не сопротивлялась, ее узкие глаза округлились от ужаса, потому что она не понимала, каким образом среди безбрежной гармонии и безграничного счастья могут возникать болезненные ощущения.

Чарли сидел на полу, наблюдая за этим странным спектаклем, который мог окончиться весьма плачевно. Он осмотрелся, пытаясь отыскать что-нибудь тяжелое, чтобы отключить Пьера, пока он не лишил жизни гостью своего дома. Предприимчивая Мими украдкой открыла входную дверь, и пираты бесшумно вошли в дом. Она вернулась в столовую незаметно и присела у стены, притворяясь, что тоже находится в эйфории.

Мадам Вонг лично возглавляла налет. На ней была маска – темный колпак с прорезью для глаз. Она внимательно посмотрела на Чарли, желая понять, в нормальном ли он состоянии. Мужчина утвердительно кивнул, не произнося ни слова и показав пальцем на почти завершенный процесс удушения. В руке Шан был пистолет, она технично метнула его в затылок голого мужчины и через мгновение туша Пьера обмякла.

– Господа, это ограбление. Мы сейчас попросим всех вас перейти в спальню.

Глядя на голых тайцев, мужчины-пираты расхохотались, комментируя увиденное.

– Оставьте нас в покое! Неужели вы не видите – мы иллюзия! – отмахнулась хозяйка дома, продолжив исполнять французскую лирическую песню.

– У нее приятный голос! – произнес Чарли, улыбаясь.

– Вставай! – грубо откликнулась Шан, игнорируя его приятельский тон. На данный момент англичанин был таким же заложником, как все, и запросто мог подпортить радость почти безупречного ограбления, выключившись из игры. За открытым окном послышалось тарахтение подъезжающего транспорта и мужские голоса – подоспели дополнительные рабочие руки. Всех присутствующих в доме согнали в помещение средних размеров с большой кроватью, занимающую больше половины пространства.