Анатоль Франс - Комм Атребат

— Что это? — воскликнул один из них.

— Это Рим, — ответил Атребат. — Римляне всюду носят с собой Рим.

Когда их ввели в лагерь, они явились к подножию трибунала, где сидел проконсул, окруженный ликторами со связками. В порфире своей он казался бледным, но глаза были орлиные.

Комм Атребат принял умоляющий вид и стал просить Цезаря простить британских вождей.

— Сражаясь с тобой, — сказал он, — эти вожди действовали не по воле сердца своего, которое всегда великодушно, если оно ими руководит. Когда они двинули на твоих солдат боевые колесницы, — они повиновались, а не повелевали, они уступали воле бедных и ничтожных людей из племени, которые, собравшись в большом числе, противились тебе, будучи слишком неразумными, чтобы понять твою силу. Ты знаешь, что бедные во всем хуже богатых. Не откажи в дружбе вот этим людям, у которых большие владения и которые способны платить дань.

Цезарь даровал прощение, которого просили вожди, и сказал им.

— Дайте мне в залог сыновей ваших государей.

Старейший из вождей ответил:

— Мы выдадим тебе наших благородных детей. И приведем нескольких сегодня же. Но благородные дети по большей части находятся в отдаленных местах нашего острова, и понадобится несколько дней, чтобы их доставить сюда.

Цезарь наклонил голову в знак согласия. Так, благодаря совету Атребата, вожди выдали только очень малое количество мальчиков, и не самых знатных.

Комм остался в лагере. Ночью он не мог заснуть, перелез через скалы и взглянул на море. Волна разбивалась о камни. Зловещий вой морского ветра смешивался с ревом валов. Рыжая луна в своем недвижном беге сквозь тучи бросала на океан колеблющиеся отблески. Атребат, своим взглядом дикаря пронизывая и тьму и туман, увидел застигнутые бурей корабли, которые трепал морской ветер. Одни из них, потерявшие паруса и способность управляться, неслись туда, куда гнали их волны, белая пена которых сверкала на их бортах, другие выбирались в открытое море. Их паруса задевали за волны, как крыло птицы-рыбалки. Это были корабли, перевозившие конницу Цезаря, и теперь буря разгоняла их. Радостно вдыхая морской воздух, галл еще некоторое время шел вдоль обрыва скалы, и взгляд его скоро обнаружил береговую излучину, в которой римские галеры, так сильно перепугавшие британцев, были вытащены на песок. Он увидел, как волна мало помалу подходила к ним, дошла, подняла, стукнула друг о друга и разбила, а глубокосидящие либурны, стоявшие там же на якоре, мотались на привязи по воле дикого ветра, сносившего их паруса и оснастку, подобно соломинкам. Он различал беспорядочные движения легионеров, в смятение прибежавших на отмель. Их крики достигли его слуха сквозь шум бури. Тогда он возвел глаза к божественной луне, которую почитают атребаты, обитатели берегов и глубоких лесов. Она была здесь, на этом бурном британском небе, и казалось щитом. Он знал, что никто, как эта медная луна, во всей своей полноте, навела такой большой прилив и развела бурю, которая теперь истребляет римский флот. И на бледной скале, среди царственной точи, перед яростным морем, Комму Атребату открылась тайная сила, непобедимее силы римской.

Узнав о бедствии, постигшем флот, британцы с великой радостью поняли, что Цезарь не повелевает ни океаном, ни луной, покровительницей пустынных отмелей и глубоких лесов, и что римские галеры вовсе не непобедимые драконы, потому что волна их разбила и выкинула с проломанными боками на прибрежный песок. К ним вернулись надежда уничтожить римлян, и они задумали перебить их в возможно большем числе стрелой и мечом, а прочих сбросить в море. Поэтому они ежедневно выказывали свое усердие в лагере у Цезаря. Они приносили легионерам копченое мясо и лосиную кожу. Они делали дружелюбные лица, расточали медоточивые речи и с восхищением щупали твердые предплечья центурионов.

Чтобы казаться еще более покорными, вожди представили заложников, но это были сыновья врагов, которым они мстили, или дети, лишенные красоты, рожденные не в семьях, ведших свой род от богов. А когда они решили, что малорослые, чернявые пришельцы с полным доверием положились на их дружбу, они собрали воинов со всех сел, что были на Темзе, и ринулись с неистовым криком на ворота лагеря. Британцы, не зная искусства овладения укрепленной позицией, не смогли преодолеть ограды, и много вождей с лицами, разрисованными цветным мелом, пало у подножия башен. Британцам лишний раз пришлось убедиться, что римляне обладают нечеловеческой силой. Поэтому на следующий день они явились просить прощения у Цезаря и заверять его в своей дружбе.