Виктор Андриянов - Полынь чужбины

Время от времени в привычном кругу Русского дома, в «Боярине», «Медведе», на Малой Штепанской недосчитывались давних знакомых. Об исчезнувших судачили, потом забывали и опять судачили, когда в какой-нибудь парижской или берлинской газете появлялся туманный некролог. К таинственным исчезновениям имел прямое отношение генерал Турку л.

Одно время генерала видели в газетной лавке в центре Софии — с его гигантским ростом он казался там слоном, попавшим в клетку. После Софии он объявился на бензоколонке в Париже — дело не пошло, за буфетной стойкой — тоже провал. Но с начала 30-х годов его дела заметно изменились. Под вывеской изучения России он организовал вербовку белых офицеров. «Туркул вступил в связь с одной из иностранных разведок,—свидетельствует Александровский.—Именно оттуда и потекли широким потоком средства и на отправку в СССР диверсантов, и на личную привольную жизнь самого Туркула».

А потом в эмигрантских газетах зачастили хроникерские заметки о панихидах по погибшим в СССР белым офицерам, которых незадолго до этого видели за баранкой такси, чернорабочими, носильщиками...

В одном из изданий Константин Найдич, как бывший царский офицер, разоблачил истинные цели туркуловского предприятия «по изучению России». Генерал убрался в Италию и на время притих.

В мае 1932 года Костя Найдич отправляется по заданию редакции в Париж во дворец Ротшильдов на Рю Берри, где готовилась благотворительная выставка-продажа книг Союза писателей — ветеранов войны. После открытия выставку собрался посетить президент Франции Поль Думер. Полиция оцепила улицы, вход во дворец — только для приглашенных.

Здесь Найдич узнает о своем бывшем однокурснике.

Впрочем, все по порядку.

Вскоре после трех приезжает президент и в сопровождении министров Петри и Рено входит во дворец. Навстречу ему поднимается писатель К. Фаррере, который только что дал автограф одному их гостей. Фаррере — председатель Союза писателей— ветеранов войны и считает своим долгом приветствовать президента. Из-за спины Фаррере звучит выстрел, потом еще два... Президент с окровавленным лицом падает. Стрелял человек, .которому только что писатель дал автограф.

Судя по визитке, найденной у задержанного, это писатель Павел Бред. Вскоре, однако, выясняется его настоящая фамилия— Горгулов. Павел Горгулов, русский эмигрант. Во дворец он пришел за полчаса до приезда президента с заряженным револьвером. Представители русских белогвардейских организаций публикуют в газетах заявление, в котором решительно осуждают покушение.

Тем временем премьер-министр Андрэ Тардью недвусмысленно намекает, что Горгулов — коммунист, его преступные действия направлены на то, чтобы вызвать во Франции хаос и анархию и открыть ее большевизму. Эту точку зрения поддерживают и другие деятели правых сил.

«Юманите» разоблачает: убийца —- белогвардеец, он стрелял по франко-советскому сотрудничеству.

В префектуре квартала Сан-Филипп начался допрос.

— Как вас зовут?

— Зовут меня Павел Горгулов, родился 29 июня 1895 года в станице Лабинской на Кубани... Я врач и известный писатель. Председатель и основатель русской национально-фашистской партии, которую основал несколько лет назад в Праге. Эта организация направлена против большевиков.

Вопросы сыплются один за другим. Горгулов отбивается, обижается:

— Я не бандит какой-нибудь и не уголовник. Я — политический террорист.

— Почему вы стреляли в президента республики?

— Я застрелил его потому, что Франция не освободила мою русскую родину от большевиков. Франция, а с ней и вся Европа и Америка давали большевикам деньги и тем самым их поддерживали.

— У вас были особые причины предпринять покушение именно на президента Думера?

— Против президента я лично ничего не имел и даже лично его не знал. Я большой русский патриот. Знаю, что вы меня казните, но моей обязанностью было сделать то, что я сделал!

— Вы причисляете себя к фашистам. Возможно, вы имеете контакты с итальянскими фашистами?

— Я преклоняюсь перед господином Муссолини и господином Гитлером в Германии, но связи с ними не имею и никаких денег от них не получал. Даже члены моей партии ни о чем не знали.

— Велика ли ваша партия?

— Сейчас в ней уже сорок членов, но скоро она станет большой партией.

— Как вы проникли на выставку, куда могли пройти лишь приглашенные?

— Я писатель-борец. Приглашение на вернисаж потребовал вчера в Союзе писателей — ветеранов войны. Ведь я тоже сражался в великой войне.