Гор Видал - Вице-президент Бэрр

«В каком смысле?»

Но Леггет не сказал ничего, кроме: «Делай заметки. Записывай все. Изучи его пороки…»

Рассказ о свадьбе полковника Бэрра, на мой взгляд, как раз то, что нужно Леггету. Выходит, я ошибался.

— Хорошо, Чарли, я покажу это мистеру Брайанту. Пусть сам решает. Я против.

Леггет скрылся в соседней комнате. Я слышал приглушенные голоса. Но вот он вернулся, затворил за собой дверь.

— Твоя проза удостоится полного внимания мистера Брайанта.

— Спасибо, спасибо. — Я попытался воспроизвести язвительную интонацию полковника Бэрра.

Леггет положил ноги на стол, бесцеремонно сдвинув бумаги и книги. Грязным носовым платком он начал вытирать чернила со среднего пальца правой руки.

— Чарли, ты все еще ведешь беспутную жизнь?

— Я изучаю право.

— Хороший ответ. Я тебя здорово вышколил. — Он усмехнулся, потом долго и мучительно кашлял в перепачканный чернилами платок, и я отвернулся, чтобы не видеть то, что должно было, видимо, появиться, — яркую артериальную кровь.

Кашель прекратился, красивое изможденное лицо посерело и покрылось капельками пота; Леггет заговорил тихим, усталым голосом:

— Разумеется, я имел в виду заведение мадам Таунсенд.

— Раз в неделю. Не чаще. С мальчишеством покончено.

— Чтоб силы все растратить и одиноким умереть! — В глазах его сверкнул блеск. — Расскажи мне о новеньких подопечных мадам Таунсенд.

— Три очень молоденькие ирландки, только-только появились, совсем свеженькие…

— Хватит! Я женатый человек, Чарли. С меня довольно.

— Зачем тогда спрашивать?

— Я должен заткнуть уши, как Одиссей. Не пой мне больше песен моей юности, сирена! Довольно с меня ирландских прелестей…

В кабинет вошел мистер Брайант. Хрупкий человек с тонкими губами и баками; на вид ему лет сорок, за типичной сдержанностью выходца из Новой Англии не сразу заметишь, какое удовлетворение ему доставляет репутация первого поэта Америки (Леггет склонен считать себя поэтом номер два, особенно в присутствии Фицгрина Халлека [17] Американский поэт (1790–1867). ). Однако при мне мистер Брайант никогда еще не спускался до такой тривиальной темы, как поэзия. При мне он всего лишь заместитель редактора «Ивнинг пост», по уши погруженный только в политику. Кстати, он, вероятно, единственный человек в Нью-Йорке, который все еще пишет гусиным пером. Даже полковник Бэрр предпочитает традиционному перу современную сталь.

— Чрезвычайно интересно, мистер Скайлер. — Я вскочил на ноги. Судя по тому, что Брайант не предложил мне сесть, интервью предполагалось короткое. — Разумеется, мы отметим… счастливое событие. Мы же газета. Но чтобы сообщить новость и угодить публике, достаточно будет одной фразы.

— Видишь? — Леггет наслаждался моим провалом.

Я был вне себя.

— Меня, очевидно, ввели в заблуждение. Я думал, что вас интересует полковник Бэрр.

— Вероятно, мистера Леггета он интересует больше, чем меня. — Редакторы неприязненно взглянули друг на друга.

Но я упорствовал.

— По предложению мистера Леггета я описал свадьбу, которая, согласитесь, не лишена интереса.

Брайант взял примирительный тон.

— Согласен, полковник Бэрр — один из самых интересных людей в этом городе, в Соединенных Штатах…

— Если бы только Чарли сумел вызвать его на откровенный разговор о его жизни, связях, особенно нынешних.

— Ну, насчет откровенности полковника я сомневаюсь. — Брайант придерживался общепринятого мнения о полковнике.

Однако у Леггета было что-то еще на уме.

— Как тебе известно, Чарли, мы поддерживаем президента Джексона. Вице-президент же — фигура загадочная…

— По-моему, ничуть, — отрезал Брайант.

— А я нахожу его странным. По-моему, он мошенник. Без принципов. И я хотел бы знать то, что хотят знать все: каковы отношения между вице-президентом Ван Бюреном и Аароном Бэрром.

— Разумеется, мистера Леггета и меня интересуют политические отношения. — Брайант бросил на Леггета предостерегающий взгляд, но тот сделал вид, что его не заметил.

— Нет! — вскипел Леггет. — Их отношения вообще. Он повернулся ко мне. — Я неспроста просил тебя делать заметки, задавать полковнику вопросы. Нам важно знать, насколько они близки, эти двое.

— Полковник восхищается Ван Бюреном. — Я попытался припомнить, что вообще говорил Бэрр о вице-президенте. — Но я бы не сказал, что они «близки».

Но Леггет стоял на своем.

— Они близки, ты просто не знаешь. Двадцать лет назад, вернувшись из Европы, Бэрр отправился прямым ходом в Олбани, именно к Ван Бюрену, и остановился у него в доме. Остановился у олбанского наместника. А ведь Аарона Бэрра все еще обвиняли на Западе в предательстве. А штат Нью-Джерси обвинял его в убийстве Гамильтона.