Гылман Илькин - Восстание в крепости

— Они спрашивали тебя о чем-нибудь?

— Про подполковника Добровольского спрашивали. Как, мол, это его убили…

Бахрам задумался.

— А знаешь, — сказал он наконец, — одна из дочерей Минасяна училась в Баку. Видел ты ее когда-нибудь?

Фаэтонщик покачал головой.

— Как же я мог видеть ее? Ведь, говорят, она с детства воспитывалась в Баку, у дяди. Может, соскучилась по отцу и вместе с мужем решила навестить старика… Да, лицом она, пожалуй, походит на Минасяна. Но у мужчины-то лицо вроде знакомое…

— Может, он здешний?

— Нет, он не из Закатал! Это русский.

— Русский?

— Ну да!

Бахрам умолк, уставясь в запотелое окно чайханы. Дождь хлестал по стеклу. Лицо у Бахрама сделалось озабоченным. Он обернулся к Гасану-киши.

— Если к утру не перестанет, плохо дело. Не думаю, чтобы в такой ливень можно было переправиться через броды.

Фаэтонщик махнул рукой.

— Не беспокойся. Завтра будет такое солнце — дивиться станешь!..

Он допивал седьмой стакан чая. Чайханщик, хорошо знавший привычки своих клиентов, немедленно поставил перед ним восьмой. Когда опустел и этот стакан, чайханщик спросил:

— Налить еще, Гасан-киши?

Фаэтонщик удивленно посмотрел на него.

— Десяти нет еще?

— Нет, пока восемь.

— Чего тогда спрашиваешь? Конечно, наливай.

Такова была норма Узуна Гасана — десять стаканов.

Окончив чаепитие, он вынул из кармана большой пестрый платок и утер им потное лицо.

Тем временем в чайхане продолжал разглагольствовать плешивый говорун.

Теперь он рассказывал о том, как в молодости ездил с отцом в Хорасан, где видел английских солдат в коротких штанах, а некоторых даже в женских юбках. Слушатели с сомнением качали головами.

Гасан-киши, кивнув в его сторону, тихо сказал Бахраму:

— Его отец тоже был краснобай. До последнего вздоха все шутил и балагурил!..

Гасан-киши стал рассказывать что-то про родню плешивого, но Бахрам не слушал его: он не переставал думать о странной паре, которая приехала сегодня в Закаталы.

Старшая дочь Минасяна, Седа, умершая три года назад от воспаления легких, училась когда-то вместе с Лалезар-ханум и была ее близкой подругой. Не удивительно, что Сусанна, младшая его дочь, на следующий же день после приезда, рано утром, даже не успев отдохнуть как следует, отправилась навестить всеми уважаемую в городе учительницу женской школы Лалезар-ханум. Она взяла с собой и жениха, которого привезла в Закаталы, чтобы познакомить со своими родителями.

В десятилетнем возрасте Сусанна уехала в Баку к дяде, у которого не было детей: там она и воспитывалась и училась. С тех пор она не видела Лалезар.

Когда она переступила порог ее дома, Лалезар не узнала девушку.

Сусанна лукаво улыбалась.

— Неужели не вспомните?

Лалезар растерянно пожимала плечами.

— Я — Сусанна, — сказала девушка.

— Боже, Сусанночка! — воскликнула Лалезар-ханум, бросаясь к гостье и целуя ее. — Ты ли это, девочка моя?! Красавица какая! Я бы никогда тебя не узнала!

Лалезар-ханум не спускала с ее лица восторженных глаз.

Жених Сусанны продолжал стоять у порога, наблюдая за этой сценой. Сусанна обернулась к нему.

— Познакомьтесь, Лалезар-ханум, это мой жених.

Отлично одетый молодой блондин, в больших роговых очках, с бородкой, подошел к учительнице и, протянув ей руку, представился:

— Вадим Стрельцов.

Сусанна задорно улыбнулась.

— Я много рассказывала ему о вас, дорогая учительница. Можно сказать, всю дорогу до Закатал только о вас и говорила.

— Мне очень приятно слышать это.

Лалезар-ханум дружески посмотрела на молодого человека. Но вдруг ей показалось, что улыбка на его губах не столько приветлива, сколько лукава. Она перевела взгляд на Сусанну.

— Надолго вы к нам? С месяц погостите?

Сусанна расхохоталась.

— Нет, Лалезар-ханум, мы не собираемся бросать здесь якорь. Завтра опять в дорогу!

— Куда же так торопитесь?

— На Черное море! Я специально избрала этот путь, чтобы познакомить Вадима с мамой и папой. Верно я говорю, Вадя?

— Именно так, — ответил молодой человек.

Лалезар-ханум показалось, что выражение его голубых глаз сделалось еще более лукавым.

Хозяйка пригласила гостей к столу. Сусанна, не переставая улыбаться, начала отказываться:

— Не беспокойтесь, Лалезар-ханум! Считайте этот наш визит предварительным. Мы придем к вам сегодня вечером. Но нам хотелось бы, чтобы вы пригласили кое-кого из наших знакомых.